"Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Жених (Картина провинциальных нравов)" - читать интересную книгу автора

его любимое развлечение. Однако ж стук подъехавшего экипажа вывел его из
временного оцепенения. Порфирий Петрович поспешил спрятать деньги, причем
покраснел как рак, два раза крякнул и собственноручно отворил Ивану Павлычу
дверь.
- Имею честь рекомендоваться - Вологжанин! - сказал Иван Павлыч,
расшаркиваясь еще в передней.
- Слышал-с, слышал-с! очень рад! - проговорил Порфирий Петрович,
приятно улыбаясь, - на службу к нам?
- Да-с; то есть, желал бы...
- Что ж, очень приятно! милости просим в гостиную.
В гостиную ход был через зал, а в зале репетировала на фортепьянах урок
Феоктиста Порфирьевна, девица лет восьм-надцати, старшая дочь хозяина, и
вместе с тем весьма интересная толстушечка. У Ивана Павлыча, как у человека
с побуждениями в высшей степени матримониальными, подкосились ноги от одного
лишь взгляда на существо различного с ним пола.
"Что ж этот скверный хлап меня уверял, что она каверзная, - подумал он
про себя, - напротив того, она скорее кубышечка!"
- Моя старшая дочь, Феоктиста! - сказал между тем Парфирьев.
Феоктиста Порфирьевна встала, присела и хотела куда-то бежать.
- Позови мамашу, - сказал Порфирий Петрович, - прошу покорно в
гостиную, - прибавил он, обращаясь к Ивану Павлычу.
Пришли в гостиную и сели, но так как Вологжанин не предвидел такого
случая и не приготовился к нему, то весьма естественно, что находился в
затруднительном положении относительно приискания сюжета для разговора.
- Так вы к нам? - сказал опять Порфирий Петрович, - что ж, это приятно!
- Мне будет очень лестно... если я удостоюсь, - проговорил кое-как
Вологжанин.
- Очень рад! очень рад! у нас просто! люди мы не светские, а с
приятными знакомыми провести время готовы.
- Светскость... конечно, - отвечал Вологжанин, - но, с другой стороны,
природа имеет неоспоримые преимущества даже перед светскостью...
- Да, нынче многие так говорят... оно и основательно, потому что, коли
хотите, что ж такое светскость? один пустой звук, да и тот, можно сказать,
не всегда для слуха приятен!
- Это совершенно справедливо, - отвечал Иван Павлыч, - это так
справедливо, что даже вот я... кажется, и не стар, и воспитание получил
хорошее, и в лучших домах был принят - а надоело, ужасно надоело! Все,
знаете, и во сне-то видишь, как бы уединиться!
- И поверьте, что оно к тому идет! - сказал, с своей стороны, Порфирий
Петрович, - сначала человек, по легкомыслию своему, от природы постепенно
удаляется, а потом и опять к ней же постепенно приближается.
Вошла Софья Григорьевна, супруга Порфирия Петровича, дама довольно
приятной наружности и, по-видимому, очень смирная и даже робкая.
- Вот, Софья Григорьевна, новый приятный знакомый, - рекомендовал
Порфирьев.
- Очень приятно! вы надолго к нам?
- Не знаю-с; сколько поживется...
- Вот мы, душечка, сейчас с Иваном Павлычем о природе беседовали.
- Ах, мой Порфирий Петрович без ума от природы!
- Если вы сделаете нам честь своим знакомством, то мы иногда ездим всем