"М.Е.Салтыков-Щедрин. Деревенский пожар (Ни то сказка, ни то быль)" - читать интересную книгу автора

это были и не мои крестьяне, все-таки наша священная обязанность - быть
там, где страдают. Мы обеднели, мы обижены... но мы всё забыли. Мы помним
только, что к нам обращает взоры страждущий меньший брат!
Узнавши, что в этот день пекли хлебы для рабочих и дворовых, она
велела разрезать несколько на ломти и снести погорельцам.
- А завтра опять испечете хлеба для своих... надо же! Да не забудьте
солью посыпать!
Словом сказать, сделала все, что было в ее власти, и наконец захватила
портмоне, сказав: "Это на всякий случай!" И Верочка, по примеру матери,
взяла кошелек с заветными светленькими монетами.
Компания остановилась у входа в деревню, но Верочка и мамзель Шипящева
не утерпели и пошли вглубь по улице.
- Скажите мужичкам, что я им две четверти ржи жертвую! - крикнула им
вслед Анна Андреевна.
Минут через пять Верочка прибежала назад, вся в слезах.
- Ах, мамочка! - объявила она. - Там есть бедная женщина, у которой
сгорел мальчик-сын! Ах, как страшно... Что с ней делается! Батюшка
увещевает ее, а она не слушается, только повторяет: "Господи! видишь ли?"
Мамочка! это ужасно, ужасно, ужасно!
- Жаль бедную, но какая ты, однако ж, нервная, Вера! - упрекнула ее
Анна Андреевна. - Это не годится, мой друг! Везде промысел - это прежде
всего нужно помнить! Конечно... это большая утрата; но бывают и не такие, а
мы покоряемся и терпим! Помнишь: крах Баймакова и наш текущий счет... Давал
шесть процентов... и что ж! Впрочем, соловья баснями не кормят. Господа, -
обратилась она к окружающим, - сделаемте маленькую коллекту [Сбор
пожертвований (франц. la collecte)] в пользу бедной страдалицы матери! Кто
сколько может!
Она трепетною рукою вынула из портмоне десятирублевую бумажку,
положила ее на ладонь и протянула руку. Верочка тотчас же положила туда
весь свой кошелек; гости тоже вынули несколько мелких ассигнаций. Только
Иван Иваныч Глаз отвернулся в сторону и посвистывал. Собралось около
тридцати рублей.
- Ну вот, снеси ей! - сказала Анна Андреевна дочери. - Скажи, что свет
не без добрых людей. Да подтверди мужичкам насчет ржи... две четверти! Да
хлеба принесли ли? Скажи, чтоб роздали! Это для утоления первого голода!
Верочка быстро побежала. Ей представлялось в эту минуту, что она -
ангел-хранитель и помавает серебряными кры-лами в небесной лазури с
тридцатью рублями в руках. Она застала Татьяну все в том же положении.
Последняя стояла с широко открытыми глазами, машинально шевелила губами,
без всякого признака самочувствия. Батюшка по-прежнему стоял подле нее и
рассказывал пример из истории первых мучеников времен жестокого царя
Нерона. Татьяне еще не представлялся вопрос: что с ней будет? нужна ли ей
изба, поле и вообще все, что до сих пор наполняло ее жизнь? или она должна
будет скитаться по белу свету в батрачках?
И вдруг - ангел-хранитель.
- На тебе, милая! мамочка прислала! - говорила Верочка, протягивая
деньги.
Татьяна ничего не поняла, даже не взглянула на милостыню.
- Бери, строптивая! - увещевал ее батюшка. - Добрые господа жалуют, а
ты небрежешь!