"Андрей Саломатов. Кузнечик" - читать интересную книгу автора

награждал Люсю всеми известными ему грязными прозвищами, но легче от этого
не становилось. Наоборот.
Воображение рисовало ему картины одна другой неприятнее. Анабеев
по-своему любил семью - жену и годовалого сына. За пять лет супружества он
привык к семейной жизни и уже не представлял себя в роли холостяка. Его
пугала сама по себе вероятность перемен, поскольку Анабеев не любил скачков
и поворотов в жизни.
Малейшим изменениям в заведенном распорядке он предпочел бы более
суровый распорядок - второй срок воинской службы. С деньгами же было
сложнее. Анабееву не только жалко было ежемесячно отдавать четверть
зарплаты, его поразил сам факт: какой-то шлюхе Люське ни за что, ни про что
отдать кровно заработанные... Да лучше публично подтереться ими и прослыть
гусаром!
За минуту высосав сигарету, Анабеев поднял воротник пальто и вышел на
улицу. Редкие прохожие, окуклившись в своих одеждах, спешили по своим
делам. Перебежав улицу, Анабеев пошел дворами и уже через пять минут
оказался у своего дома.
Войдя в подъезд, Анабеев достал из кармана ключи, взбежал на второй
этаж и обнаружил свою дверь открытой. В квартире он разделся и громко
сказал:
- А что это дверь-то открыта?
Но ему никто не ответил. Разувшись, Анабеев прошел по коридору и
остановился у раскрытой двери в комнату.
Вначале у Анабеева подкосились ноги. Затем он отшатнулся назад, но,
пытаясь сохранить равновесие, подался вперед и с выпученными глазами
ввалился в комнату.
В нос ему ударил резкий запах мясобойни и уборной.
Анабеев наступил в темную, еще дымящуюся лужу и от страха шарахнулся в
сторону. Его вырвало, и боль судорогой прошла от желудка в пах, но в голове
немного прояснилось. Прямо перед ним лежало тело жены. Середина лица была
вбита в черепную коробку, а шея сломана.
В метре от нее, в темной луже лежал скомканный какой-то чудовищной
силой сын.
Анабеев захрипел. Его трясло, и это уже была не дрожь, а конвульсии.
Раздирая себе рот руками и не чувствуя боли, Анабеев пятился почему-то в
дальний угол комнаты, хотя в мозгу, вспухнув до огромных размеров,
ворочалась мысль: "На у-ли-цу, бе-жать!" Из коридора послышались частые
шлепки, и в дверном проеме на уровне колен появилось маленькое сморщенное
личико. Анабеев увидел блуждающий взгляд и причмокивающие губы. И было
невыносимо жутко от того, что этот недочеловек крепко держался на своих
жиденьких, водянистых ножках.
Малыш сделал два шага вперед. Движенья его рук и ног напоминали работу
манипуляторов, а сам он - безобразную игрушку, скопированную с грудного
младенца.
Неожиданно присев, малыш резко выпрямился и, как кузнечик, выстрелил
ножками вперед. Ничего не соображая, в полуобмороке Анабеев закрыл лицо
руками и завалился на бок. Позади него раздался звон разбитого стекла и
визгливое треньканье сервиза.
Успев подставить руку, Анабеев угодил ею прямо в лужу. Он по инерции
проскочил в дверь, и в это же время раздался треск раздираемых досок. Во