"Джером Сэлинджер. Опрокинутый лес" - читать интересную книгу автора

невредимыми из мусорной корзины.
Шефу Уэйнера Корин сразу понравилась, и он поручил ей подбирать
материал для литературного обработчика статей. Этим Корин и занималась
около года. Затем обработчик опубликовал сенсационный роман и уехал в
Голливуд, а ей поручили его работу, состоявшую в подборе прилагательных:
высокий, сухопарый левша Энтони Крип вместе со своей хромой
девяностотрехлетней бывшей супругой, в прошлом маникюршей и т.д. После
этого фамилия Корин постоянно двигалась к началу списка сотрудников
редакции, и через четыре года в одном ряду с ней стояло всего четыре
фамилии. Грубо говоря, это означало, что читать ее рукописи в журнале
имели право человек сорок, не больше.
Карьера ее складывалась на редкость благополучно. Начиная работать,
она совершенно не представляла себе, что рискует потерять, не состоявшись
как профессионал. В итоге, отсутствие рвения в учреждении битком набитом
энергичными, честолюбивыми людьми сошло за уверенность в себе. В
дальнейшем Корин было нетрудно поддерживать репутацию. Из нее вышла
первоклассная журналистка. Причем она стала не только хорошим репортером и
редактором, но и отличным, можно сказать, блестящим, театральным
обозревателем.
Что же касается личной жизни Корин в первые пять лет ее работы в
журнале, то, мне кажется, чтобы рассказать о ней, хватит одного листка
бумаги для заметок.
Ее жесткошерстный терьер, Мэлколм, плохо воспитан и едва ли
перевоспитается.
Она легко и без шума жертвует деньги на благотворительность как
организациям, так и отдельным лицам.
Она любит двустворчатых моллюсков и заказывает обычно двойную порцию.
Она не обманывает.
В такси она почти наверняка обернется, чтобы посмотреть, как перейдет
через дорогу ребенок.
Она не станет обсуждать идиосинкразию.
Она постоянно возобновляет подписку на "Вестник психоанализа", -
издание, которое практически не открывает. У психоаналитика она ни разу не
была.
Ноги у нее делаются красивее с каждым годом.
Роберт Уэйнер купил к тридцатилетию Корин два подарка. От одного -
обручального кольца - Корин уклонилась, и Уэйнер (все-таки смешной
человек) попробовал просунуть его в кассу автобуса на Мэдисон-авеню.
Второй подарок - книгу стихов под названием "Робкое утро" - Уэйнер положил
к ней на стол в редакции с запиской, в которой говорилось: "Тот, кто
написал эти стихи, - Кольридж, Блейк, Рильке и даже больше".
Корин поехала домой на такси, книгу прихватила с собой и бросила на
кровать.
Она снова взяла ее в руки уже лежа в постели, поздно ночью. Скользнув
взглядом по обложке, она открыла томик со смутным ощущением, что ей
предстоит прочитать стихи, которые написали не Т.С.Элиот и не Мариан Мур,
а какой-то не то Фейн, не то Флад, не то Уилсон.
Корин пробежала глазами два первых стихотворения - оба показались ей
заумными и требующими осмысления - потом рассеянно начала третье. Однако,
внезапно посочувствовав автору, которому попадаются читательницы вроде