"Евгений Андреевич Салиас. Аракчеевский сынок " - читать интересную книгу автора

Евгений Андреевич Салиас

Аракчеевский сынок

I

Шел 1824 год; был август месяц. Далеко за полночь, среди заснувшего
Петербурга, лишь одна Большая Морская была еще довольно изрядно освещена
десятком тусклых фонарей с закоптелыми стеклами, но была пустынна из конца в
конец. Все спало здесь давно, так же как и во всей столице... Лишь изредка
громыхала гитара-дрожки ночного извозчика, и в них, сидя верхом, как на
коне, тащился домой запоздавший обыватель... Пешеходов почти не было...
Холодный порывистый ветер и крупный дождь одни бушевали на дворе. Только в
одном месте, на углу узкого и темного переулка, упиравшегося в огромное
недостроенное здание - было несколько светлее и люднее.
Здесь, близ парадного крыльца, освещенного большим фонарем, стояло
несколько экипажей; но лишь одни промокшие кони невольно бодрствовали,
двигались, встряхивались, фыркали, били копытами о землю. Кучера, все без
исключения, кутаясь и ежась от непогоды, дремали или крепко спали по своим
козлам, как на дрожках, так и на больших колымагах... Два форейтора на
передних лошадях двух карет, запряженных цугом, тоже дремали в седлах,
распустив поводья и сбросив стремена.
Сборище, гости и ночное пированье были здесь, в квартире второго
этажа, - явленьем обычным. Соседи-обыватели привыкли к тому, что почти
каждую ночь, чуть не до рассвета, на улице, у подъезда угольного дома,
бывало людно, а в самой квартире и людно и чересчур иногда шумно. Все знали,
конечно, что это "господа офицеры гуляют у известного питерского блазня".
В эти времена, гвардия отличалась и славилась буйными кутежами, с
особенной распущенностью нравов и поступков. Жалобы на самодурство, уличные
дерзости и публичные оскорбительные шалости, слышались отовсюду во всех
слоях общества. Говор и ропот по поводу буйных выходок гвардейцев часто
достигали и до слуха государя Александра Павловича, но лишь изредка виновные
наказывались, да и то сравнительно легко, и всякого рода соблазны шли,
конечно, своим чередом.
Некоторые из офицеров стали известны дикими, иногда оскорбительными,
выходками и были своего рода знаменитостями. Их звали "публичными блазнями",
всячески избегали в общественных местах из чувства самосохранения; но с
дикостью и безнаказанностью поведения этих "блазней" приходилось мириться
поневоле.
И только за последнее время одно новое "колено" этих блазней заставило
общество несколько встрепенуться и начать снова громко роптать. Дело было
несколько "изряднее" прежних и напугало отцов семейств. Случилось, что одна
молодая девушка, красавица, только что вышедшая из института, исчезла во
время одного бала и пропадала без вести в продолжение трех суток. Найденная
полицией в большой квартире, никем не нанятой и даже не меблированной,
девушка оказалась жертвой трех неизвестных ей обольстителей, которые ее
обесчестили и бросили запертою в пустой квартире. Единственное, что знала
несчастная и могла доказать обвязанным на ее руках военным шарфом, что
злодеи были гвардейцы.
Но виноватых не нашлось...