"Евгений Андреевич Салиас. Пандурочка " - читать интересную книгу автора

Разумеется, теперь она знала уже верно, что ее собственное
существование - каторга. Остается ей лишь одно: скорее руки на себя
наложить.
И это случилось бы, если бы не появилась старая Макарьевна, толстая и
здоровенная женщина, вольноотпускная, побывавшая в Москве в нянях, и такая
умная, перед которой Кузьма Васильевич сам пасовал. Видавшая всякие виды,
знавшая, как люди живут на свете, Макарьевна рассуждала не хуже любой важной
дворянки-помещицы.
Себе на шею и как на грех нанял ее теперь капитан в Тамбове, чтобы
супруге было с кем душу отвести в беседах. И Аннушка немного ожила.
За одно только слово сразу полюбила она старуху. Макарьевна сказала ей
как-то вскоре по приезде, что Кузьма Васильевич Аннушке не в супруги годился
бы, а в дедушки. За этакое золотое слово капитанша, конечно, через полчаса
уже висела у нее на шее и целовала ее морщинистые щеки.
Вскоре она стала обожать старуху, и обе с первых же дней не
расставались ни на минуту.
Однако Макарьевна сумела так себя поставить в доме, что если барыня
Анна Семеновна ее обожала, то и барин Кузьма Васильевич тоже ее полюбил.
Впрочем, Макарьевна старалась всегда поглядеть, хорошо ли и плотно ли
приперта дверь их комнаты, где она с молодой барыней беседовала шепотом и
толковала обо всем том, что творится на свете, и о том, как добрым людям на
белом свете жить следует.
Эти беседы шестидесятилетней старухи с молодой женщиной кончились тем,
что обе печаловались, как мудрена ее, Аннушкина, жизнь. Но поделать ничего
нельзя. Руки на себя наложить - глупо и рано. Надо другого какого выхода
ждать. Жизнь всю так прожить нельзя. Все равно от тоски зачахнешь и на тот
свет уйдешь. Надо терпеть и ждать. Может, что и навернется. Мало ль что на
свете приключается. В сказке не рассказать, что наяву, глядь, потрафилось...
Таково просто, а миру на аханье.
Однако Анна Семеновна все-таки постоянно, раза по два в неделю, чтобы
душу отвести, грозилась мужу утопиться в той проруби на реке, где для
хозяйства воду берут.

III

Не в русских пределах, хотя в единоверной Руси-стране, ярко белеется и
будто блестит маленький городок без садов, без растительности кругом,
утонувший среди голой степи, раскаленной солнцем, кажется одиноким,
затерянным, как корабль среди моря. Но если пустынно все кругом, то в самом
городке многолюдство, движение. Вид городка совершенно необычайный, каким он
не может быть всегда, а может быть только временно, вследствие чрезвычайных
обстоятельств.
Действительно, обстоятельства эти незаурядные - война.
В городке главный штаб победоносной армии. А какой и чей штаб?
Главнокомандующего князя Потемкина.
В небольшом, но все-таки самом большом доме городка теснится, движется
и суетится настоящий муравейник, но не серый, а яркий, сияющий, всех цветов
радуги, и блестит в лучах солнца, пылающего над окрестностью и всей южной
страной.
Десятки и даже вся сотня разнообразнейших мундиров придает этой суетне