"Игорь Сахновский. Человек, который знал все" - читать интересную книгу автора

ни женщинам. Он и себе-то слабо верил, если на какое-то время оставался без
денег. Потому что без денег человек особенно продажен. А деньги Стефанов
любил так, что видел их в эротических снах. Он чурался любых мечтаний, но
предпочитал такие фильмы, где герой, захватив пресловутый миллион, презрев
травмы, не совместимые с жизнью, на последней минуте экранного времени, на
самом последнем самолете смывается в недоступные пределы. Что беглец там
будет делать, на что тратить свою семизначную радость - таких вопросов
аскетичный полковник себе не задавал.
Сурин получил согласие, и они стали встречаться еженедельно - всякий
раз в неожиданных местах, указанных Стефановым. То на дискотеке в ночном
клубе "Карабас", где агентурные данные приходилось выкрикивать во весь
голос. То в стерильном коридоре Института защиты материнства и младенчества,
где посетителям дозволялся только интимный шепот.
Информационный винегрет, которым Стефанов кормил уборщика, как правило,
включал известные Сурину факты ("Наш друг поменял охранников"), эксклюзивные
физиологические детали ("Наш друг снова лечится от гонореи") и что-нибудь
малопонятное ("Роняет молибденовые акции на треть процента"). Виталик ходил
польщенный.
Так бы они и дальше играли в эти игры, если бы не случилось кое-что из
ряда вон. На шестой встрече, имевшей место на задворках птицефабрики и
длившейся не более минуты, Стефанов сказал очень внятно и жестко:
- У меня плохая новость. Вопрос твоей жизни и смерти. Готовь тридцатку.
Дешевле не отдам. В понедельник, здесь же.
И добавил, садясь в машину:
- Еще спасибо скажешь.
Заметно опустошив свою заначку, встревоженный Сурин прикинул между
прочим, что пустырь за птицефабрикой - удобное место для уборки. Но мудрый
Центр допускал, что завербованный еще может пригодиться, а пока лучше
заплатить.
В понедельник Стефанов, пересчитав деньги, вынул из кармана диктофон:
- Извини, кассету я заберу. Так что придется слушать здесь.
На холодном ветру под гул автострады уютный тенорок Шимкевича сетовал
на людскую низость. Речь шла о ближнем круге. "Из кожи ведь лезу, чтобы
сделать им хорошо. Бабки атомные летят! И что?.. Суки! -сокрушался Коля. -
Настоящие суки!" Судя по всему, разговор происходил дома или на даче у шефа.
Вторым голосом был новый охранник Женя, молодой и всегда голодный. Он
главным образом гмыкал и сочувственно матерился. Жене явно светила сытная
карьера уборщика. А Виталику больше ничего не светило. Он теперь стал "сука
номер один". "Он себе на уме. От него несет".
"За что?" - мысленно орал Сурин сквозь шум в ушах.
А Шимкевич уже объяснял в подробностях, где находится суринский гараж.
Туповатый Женя переспрашивал. Для Жени это был самый первый "заказ". Еще
минут пятнадцать Коля рассказывал анекдоты и рассуждал о женщинах. Виталик
уже плохо слышал, его трясло. Стефанов выключил диктофон.
- Когда? - хрипло спросил Сурин.
- Будем слушать вторую сторону? Или так усвоишь?
Уборщик помотал головой:
- Когда?
- Послезавтра вечером - около твоего гаража. Когда приедешь ставить
машину. Послезавтра, запомнил?