"А.Сахаров(редактор). Николай II (Том II) ("Романовы" #21) " - читать интересную книгу автора

древнего вида, но и господа сочлены клуба, занявшие все маленькие столики,
сгруппированные вокруг центрального стола.
По неписаной традиции испросить разрешение на присутствие в зале у
самого высокого по званию начальника Петр вынужденно приблизился к великому
князю, боясь получить нагоняй за то, что он прерывает его речь. Но великий
князь, скорее с интеллигентными манерами историка, чем с суровостью генерала
от инфантерии и генерал-адъютанта царя, милостиво прервал словоизвержение и
ласково кивнул гвардейцу на тот дальний угол, где в одиночестве сидел его
дед.
В душе Петра шевельнулось чувство благодарности великому князю и
гордости за то, что хоть он и не был формально представлен члену Царствующей
Фамилии, но уже известен, видимо, и ему. Он поклонился Николаю Михайловичу и
осторожно, стараясь не звенеть шпорами, подошел к столику сенатора. Тот
поднялся и в знак приветствия обнял и нежно поцеловал внука.
Пока дедушка делал пространный заказ на обед бесшумно появившемуся
официанту и тот профессионально запоминал список яств и их состояний, а
также необходимых вин, изредка вставляя дельные замечания насчет "охладить"
или "запечь", Петр невольно вслушался в нарочито громкую речь великого князя
Николая Михайловича. Хотя сенатор взял столик в дальнем углу, чтобы не
делать свой семейный разговор достоянием других ушей, а может быть, не
желая, чтобы ему мешали громкие и возбужденные речи великого князя,
ораторские способности которого он давно уже узнал, хорошая дикция историка
из Царствующего Дома доносила до его угла каждое слово.
-...А еще ее императорское величество вдовствующая государыня Мария
Федоровна поведала мне перед своим отъездом в Англию, как пыталась она
уговорить своего венценосного сына превратить частную поездку его по Волге и
в Москву в торжественный церемониал для всей Августейшей Семьи... - заполнял
баритон великого князя все уголки кают-компании. - Ведь народу нужны
зрелища, а ложная скромность Александры Федоровны не позволила и на этот раз
сделать для народа, для дворянства настоящий праздник! Мария Федоровна так и
сказала мне, что это вина молодой Императрицы, которая не желает дать
подданным достойные восхищения церемонии и тем поднять авторитет царской
власти. Это она подговорила Николая Александровича соблюсти узкосемейный
характер поездки, куда не взяли не только великих князей, но даже самое
вдовствующую императрицу! Как бедняжка теперь страдает в гостях у сестры в
Англии[32] от оскорблений, которые ей постоянно наносит невестка! Из-за
своих вечных беременностей и недомоганий эта немецкая гордячка прекратила
уже как десять лет большие придворные балы в Зимнем дворце, лишив стольких
достойнейших дам и девиц истинно придворной жизни... А для некоторых - и
возможности найти суженого из своего круга!.. - вещал Николай Михайлович, и
легкая неприязнь к нему, оскорбляющему его царицу, мать его любимой
принцессы, стала подниматься в душе Петра. Он взглянул на деда. Старый
сенатор сидел с сердитым лицом. Петр понял, что и ему не по душе скандальный
тон великого князя, которого он, видимо, уже наслушался досыта.
- Давненько мы не виделись, mon cher![33] - первым нарушил молчание
сенатор. Он улыбнулся и ласково посмотрел на своего мальчика. Потом
пренебрежительно прищурился и кивнул в сторону великого князя: - Уже давно у
нашего историка один и тот же разговор про Ее Величество молодую Государыню:
Карфаген должен быть разрушен! А скажи, Петюша, - вновь улыбнулся он
корнету, - удался ли твой парад в Костроме?!