"А.Сахаров(редактор). Николай II (Том II) ("Романовы" #21) " - читать интересную книгу автора

человеческие качества, хотя в реальной жизни они и могли славиться как
интриганы и сплетники, грубияны и трусливые себялюбцы.
Граф Петр Лисовецкий с детства был воспитан в уважении к высоким
добродетелям и божественной непогрешимости господ, проводивших время за
хрустальными стеклами этого маленького дворца на Большой Морской, тем более
что его дед, Федор Федорович Ознобишин, долгие годы слыл завсегдатаем клуба
и одним из его старейшин. Иногда, особенно в те дни, когда собственный повар
Ознобишиных, начавший службу у барина еще до освобождения крестьян, впадал в
банальный русский загул, сенатор приглашал внука на обед в клуб. Сегодня, по
возвращении из Костромы с Романовских торжеств, и настал такой приятный
момент в жизни уланского корнета.
Петр расплатился с лихачом у ступеней парадного подъезда и взбежал к
тяжелой двери с медными ручками, гвоздями и якорями по тиковому дереву. Он
не стал дожидаться, пока отставной боцман Императорской яхты "Полярная
звезда" увидит его и отворит дверь, а на правах довольно частого гостя
уверенно толкнул ее от себя. Внутри было прохладно и полутемно, хотя на
улице стоял первый тихий и теплый день начинающегося лета. Старик боцман
поднялся со стула и доложил корнету, что "его высокопревосходительство
господин сенатор ожидают-с в кают-компании". Так называли здесь, по морскому
обычаю, большую столовую залу. Она была отделана красным деревом и
надраенной до блеска латунью. По стенам развешаны полотна морских баталий в
золоченых рамах, за стеклянными дверцами шкафов, вделанных в стены,
поблескивали секстанты и астролябии, красовались модели фрегатов и других
парусников в одну тридцать вторую натуральной величины. Петр любил обедать
здесь и с любопытством разглядывал раритеты.
Зимний сезон в Петербурге еще не закончился, и в залах клуба, через
которые проходил гвардейский корнет, было много людей. В разных углах белой
с золотом гостиной несколько групп довольно молодых офицеров что-то
обсуждали вполголоса, чтобы не мешать друг другу. Через открытую дверь
библиотеки видно было, как пара-другая старичков в статских мундирах
обсуждала за газетами новости, а двое-трое других в глубоких кожаных креслах
у жарко пылающего камина нежились в послеобеденных объятиях Морфея.
По мере приближения к кают-компании Петр все яснее стал различать
довольно горячую и взволнованную речь человека, который явно не хотел
умерять громкость своего голоса. С порога корнет увидел и самого оратора. За
центральным столом, накрытым на двенадцать персон и предназначенным для
старших членов и завсегдатаев клуба, сидел спиной к дверям круглоголовый,
довольно коротко остриженный генерал-адъютант в мундире гвардейской пехоты и
громко высказывался на довольно щекотливую тему. Петр узнал в нем
двоюродного дядю Императора, великого князя Николая Михайловича[31],
которого в России и за ее рубежами знали не только как члена Царской Семьи,
но и как дотошного историка. Каждый раз, когда старый сенатор приглашал
внука отобедать в Яхт-клубе, Петр встречал здесь непременно великого князя,
и обязательно витийствующего среди благодарных слушателей. Раньше уланский
корнет не обращал внимания на темы речей дядюшки Государя Императора. Но
теперь его как-то неприятно поразило, что член династии Романовых публично и
громогласно, словно на площади, явно негативно высказывается о Царствующем
Главе Дома, его Супруге и Матери.
Заинтересованно внимавшими великому князю были не только его соседи по
столу для почетных членов - с десяток адмиралов и генерал-адъютантов весьма