"А.Н.Сахаров(редактор). Петр III ("Романовы" #12) " - читать интересную книгу автора

добраться до него.
- Клянёмся Пресвятой Матерью Божией и всеми святыми мучениками! -
раздались отдельные голоса.
Скоро к ним присоединились прочие, и всё громче, всё грознее потрясал
театр победный клич тысячи голосов:
- Клянёмся, клянёмся! Да здравствует наша матушка, Елизавета Петровна,
дочь Великого Петра!.. Да здравствует Павел Петрович, наш будущий царь!
Артисты, стоявшие впереди, сочли нужным присоединиться к крикам, и
несколько минут здание дрожало от грома восклицаний.
Императрица стояла, гордо выпрямившись; молодой великий князь испуганно
смотрел на возбуждённые лица солдат и, дрожа, прильнул к своей царственной
тётке.
Волков, хотя и не участвовал в спектакле, вышел на сцену в костюме
крестьянина, чтобы лучше следить за этим необычайным, из ряда вон выходящим
спектаклем. Он подошёл к Бломштедту, из объятий которого молодая танцовщица
вырвалась, охваченная наполовину любопытством, наполовину страхом, при самом
начале поразительной сцены, превратившей подмостки в зрительный зал. Волков
сказал молодому человеку, совершенно очарованному и едва обращавшему
внимание на происходившее в зрительном зале:
- Мне кажется, нам пришлось превратиться из участников драмы из древней
истории в зрителей политической трагедии новейшего времени.
- Политической трагедии? - переспросил совершенно опешивший Бломштедт,
с трудом отводя взор от Мариетты и удивлённо глядя на Волкова. - Почему
непременно трагедии? Эти солдаты так рады зрелищу, доставленному
имимператрицей.
- Мне-то, государь мой, - тихо заговорил Волков, - всё равно, но вас
это касается, пожалуй, больше, чем меня; разве вы не слышите, что государыня
провозглашает молодого великого князя Павла своим наследником, и это
совершается в отсутствие великого князя, вашего герцога? Я не удивился бы, -
еле слышно шепнул он на ухо молодому человеку, - если бы мне пришлось
узнать, что в этот самый миг, когда солдаты приветствуют этого ребёнка в
ложе, великий князь Пётр Фёдорович уже совершает путешествие в какую-нибудь
отдалённую крепость, если и не в саму Сибирь.
Молодой человек побледнел от ужаса. Великий князь в тюрьме!.. Что же
станет с ним самим? Что будет с его поездкой, предпринятой им с таким
воодушевлением?
Точно во сне, пред его глазами пронеслись образы беспомощного,
измученного старика Элендсгейма и его юной дочери со светлыми, чистыми и
правдивыми глазами, проливавшими слёзы и печально смотревшими ему вслед при
отъезде; он забыл о них в том жгучем опьянении, которое вызвали в нём глаза
очаровательной танцовщицы. Если теперь великий князь окажется в изгнании,
если доберутся и до него самого, фон Бломштедта, если его приговорят
разделить участь своего повелителя, то что станет с теми, которые надеются
на него и так страстно ждут его возвращения?
Он схватился за лоб рукой; всё вокруг него завертелось в его
подёрнувшихся туманом глазах.
Громкие крики солдат мало-помалу прекратились; императрица ещё раз
милостиво кивнула им головой; великий князь тоже в знак благодарности робко
махнул рукой; затем государыня приказала продолжать спектакль. Тотчас же
зрелище началось с того места, где было прервано речью государыни; Томазини