"А.Н.Сахаров (редактор). Екатерина I ("Романовы" #7) " - читать интересную книгу автора

А она-то, она воплощённая нежность, так и льнёт к нему, так и
нашёптывает нежные уверения в любви.
Тянет его к пляшущим, стоящим стройными рядами, в парах. Пошли они, а
пары и ряды их вырастают в необозримый хоровод, пестреющий всеми цветами
радуги. Раздаются звуки, переполняющие сердце любовью и забвением.
Пары скользят, и между ними Ваня с Дашею. И они, как другие, несутся в
бешеной пляске так быстро, что захватывает дыхание. Ряды пар перемешиваются,
переплетаются, и вдруг из чужого, сбившегося ряда какая-то плясунья
выхватывает его, Ваню:
- Не уступлю, - кричит, - Ваня мой!
И он увлечён вдаль, в ряды, которые перед его похитительницею
расступаются всё дальше и дальше. Пара их одна несётся в какой-то туман, но
без пыли и сырости. Голос Даши слышен глухо где-то вдали - где же ты,
Ваня?.. Где ты?
- Я . здесь...
- Где - здесь?. Совсем пропал... - почти шёпотом слышатся ему последние
слова.
Ваня хочет лететь на зов Даши, но непреодолимая сила, в образе
плясуньи, снова увлекает его.
- Чего стал, полно дурить... будь умнее, - увещевает плясунья.
В голосе её узнает Ваня говор Дуни никак? И сердце Вани начинает биться
сильнее, и представляется ему прощание с Дашею, как было в утро его ареста.
Жгучая боль захватывает дыхание. Он хочет кричать - не может...
К счастью, кто-то начинает тормошить и будить его. Вот он очнулся,
чувствуя головокружение.
- Вставай, пойдём! - раздаётся повелительный голос ефрейтора.
- Куда? - робко спрашивает Ваня.
- Комендант требует.
Сильно забилось сердце у Вани, но не от страха. Что-то новое проснулось
у узника, привыкавшего к своему одиночеству.
Вышли из каземата. В длинном коридоре пахнуло морозом.
Вот, следуя за ефрейтором, Ваня на крепостном дворе. С неба падает
холодная изморозь.
Вот и крылечко комендантского дома. Ваня за ефрейтором пошёл в
приёмную. Много офицеров, и все в чёрном.
Подлетел комендантский адъютант, повёл за перегородку, к узлу с тем
платьем, в котором привезли сюда Балакирева.
С узника снимают арестантский тулуп и прочее и велят одеться в его
платье.
Ваня опять в своём красном камер-лакейском кафтане, при шпаге, в
ботфортах своих, епанче, и треуголку дают ему в руки.
Адъютант обошёл вокруг переодетого узника, пообтянул складки кафтана;
сказал, подведя к зеркалу, чтобы Ваня причесался поданным гребнем; ещё раз
осмотрев, всё ли исправно, повёл к коменданту.
Комендант встал, тоже оглянул приведённого пытливым взглядом инспектора
перед смотром и ласково вымолвил ободряющим тоном:
- Можешь ехать, с Богом! Будешь в Санкт-Петербурге, вспомни, что здесь
тебя не обижали ничем, а держали - как приказано.
- Куда же меня, ваше высокородие, требуют теперь - в Питер? - спросил,
оживляясь, Ваня коменданта, двинувшегося с бывшим узником в приёмную.