"Андрей Николаевич Сахаров. Исторические портреты: 1613-1762, Михаил Федорович - Петр III ("Романовы" #1) " - читать интересную книгу автора

течением времени, не научившись до конца своих дней правильно говорить и
писать по-русски, впитала все черты русской царицы, связанной многими нитями
с российским обществом, оказалась под сильнейшим влиянием могучих натур
своих фаворитов: Г. Орлова, Потемкина и других этих русских из русских
представителей национального дворянства. Как это ни парадоксально, но именно
Екатерина II стала наиболее яркой выразительницей российских национальных и
государственных интересов в их тогдашнем понимании элитными слоями русского
общества. Такими же российскими самодержцами, абсолютно русскими по своему
характеру, склонностям, привычкам, были и другие российские монархи из
династии Романовых в XIX-XX вв. И не случайно Александра I, бывшего лишь на
весьма небольшую часть русским по крови, Наполеон назвал "истинным
византийцем", то есть российским восприемником политических традиций
Восточно-Римской империи, а Александр III и Николай II стали яркими
выразителями не только русских патриотических, но и шовинистических
тенденций.
В случае с династией Романовых, как, кстати, и первых Рюриковичей,
можно с полным основанием сказать: определяет не рождение, а политика,
социально-экономическая среда, окружение, традиции и обычаи, и в этом смысле
все они - и "чисто русские", и "почти не русские" - были полнокровными
выразителями интересов России и приобретали ее облик и характер.
У обычного человека есть биография, у монарха биографии нет. Его
биография - это история страны. И уже в этом зачастую заключен немалый
драматизм жизни титулованных властелинов, особенно в тех случаях, когда
личные пристрастия, привязанности, увлечения оказывают заметное влияние на
"биографию" страны. Но представители династии - тоже люди, причем нередко
люди с незаурядными характерами, собственными представлениями о жизни, со
своим взглядом на общественные отношения, на движение мирового сообщества.
Однако законы истории властно диктуют монархам свои "правила игры". И
нередко "биография" страны подминает под себя биографию человека. Во всяком
случае, столкновения чисто личностных интересов людей на троне с
общественными интересами, попытки династов настоять вопреки "биографии"
страны на своих личных биографических характеристиках, как правило,
заканчивались общественными катаклизмами большой сокрушающей силы. Так было
во время преобразований Петра I, в период династического кризиса на закате
правления Александра I, в начале XX в., когда несгибаемая, почти мистическая
преданность Николая II принципам самодержавия в известной степени привела
Россию к историческому обвалу. А сколько было менее известных, но не менее
значительных для монархов как личностей проблем, этих невидимых миру слез,
когда человек должен был уступать системе, ломать свои истинные общественные
представления в угоду этой системе, смирять душевные порывы. Все это тоже
было в истории династии Романовых, и об этом надо говорить откровенно,
потому что все это тоже история страны, история династии.
В период династии Романовых Россия превратилась из истекающей кровью,
полуразрушенной и раздробленной страны в великую мировую державу, в могучую
империю со всеми соответствующими ей социально-экономическими,
политическими, культурными характеристиками, которые во главе с теми же
Романовыми вели ее к новым тяжким общественным испытаниям. И в эпицентре
этого движения стояли монархи, властелины, люди, отражающие все величие, все
слабости и провалы трехсотлетнего периода российской истории и наложившие
свою личную печать и на это величие, и на эти провалы, закончившиеся в конце