"Франсуаза Саган. Потерянный профиль" - читать интересную книгу автора

случай, чтобы попасть в тот привилегированный круг, где встают только в
девять часов, а к морю ездят два-три раза в год. Между мною и материальными
заботами всегда кто-то стоял - сначала родители, потом Алан. Кажется,
счастливое время миновало, и я, бедная дурочка, поздравляла себя с этим, как
с приключением.
- А вам нравится ничего не делать? - Взгляд Юлиуса А. Крама не был
строг. Он выражал ласковое любопытство.
- Конечно, - сказала я. - Я слежу, как проходит время, как текут дни.
Греюсь на солнце, если оно светит. Не задумываюсь, что буду делать завтра. А
если меня посетит увлечение, у меня всегда есть время заняться им. Каждый
должен иметь на это право.
- Может быть, - сказал он мечтательно, - я об этом никогда не думал.
Всю жизнь я работал. Но мне это нравилось, - добавил он извиняющимся тоном,
который меня тронул.
Это был любопытный человек. Он был одновременно и слаб, и грозен.
Что-то волновалось в нем, что-то неустанное и отчаянное. Оно-то, видно, и
рождало этот смех-лай. Ах, нет, - подумала я, - не стоит углубляться в
психологию успеха и одиночества деловых людей. Когда человек очень богат и
очень одинок, он явно того заслуживает.
- Ваш муж без конца смотрит на вас, - произнес он. - Что вы ему
сделали?
Почему он отводит мне priori роль палача? И что ему ответить? "Я люблю
своего мужа, не очень люблю, очень люблю, люблю другого?" Допустим, я хочу
сказать правду, что тогда ему ответить, чтобы и сам Алан подтвердил: это
правда?.. Худшее в разрывах - именно это: люди не просто расстаются, они
расстаются по разным причинам. Быть такими счастливыми, так переплестись
друг с другом, стать такими близкими, когда ничто не истинно, кроме
единственного - один в другом - и вдруг заблудиться, растеряться, искать в
пустыне тропинки, которые никогда не пересекутся.
- Уже поздно, - сказала я, - мне нужно идти.
Тогда Юлиус А. Крам голосом торжественным и преисполненным
самодовольства описал мне прелести чайной "Салина" и пригласил меня туда на
послезавтра к пяти часам, если, конечно, это не кажется мне слишком
старомодным. Я согласилась, повергнутая в изумление, покинула его и
направилась к Алану. Теперь меня ждала душераздирающая ночь, со взрывами
страстей и слезами - правда, уже последними. А в голове моей звенело: "У них
лучшие в Париже профитроли".
Это была моя первая встреча с Юлиусом А. Крамом.
- Ромовую бабу, - сказала я.
Я сидела на диванчике в кондитерской "Салина", растерянная, едва дыша.
Я пришла абсолютно вовремя и в абсолютном отчаянии.
Не ромовая баба была мне нужна, а настоящий ром, какой дают
приговоренным к смерти. Два дня я провела под холостым огнем всех мушкетов
любви, ревности и отчаяния. Вновь Алан навел на меня весь свой арсенал и
стрелял в упор, ибо эти два дня он не позволял мне выйти из квартиры.
Каким-то чудом я вспомнила о нелепом свидании, назначенном мне Юлиусом А.
Крамом в чайной.
Любое другое свидание - с другом, близким человеком, - я знала,
вынудило бы меня к откровенности, а этого я как раз и не хотела. Меня
страшили исповеди, в которых столь часто находят отраду женщины моего