"Юрий Сафронов, Светлана Сафронова. Внуки наших внуков" - читать интересную книгу автора

- Это воронка от Верхоянского метеорита, - сказал Кинолу. - Озеро очень
глубокое.
- Кажется, совсем недавно я ходил около этой воронки, - проговорил я
задумчиво.
К парку санатория подступала непроходимая тайга. Но от бурелома, через
который мне пришлось пробираться в поисках осколков, не осталось и следов.
Время успело залечить огромный ожог на поверхности планеты.
Сто пятьдесят лет - срок даже для истории немалый. Я спал, а жизнь в
это время шла своим чередом. По-прежнему каждое утро над землей вставало
солнце, люди просыпались после недолгого сна и начинали свой обычный
трудовой день. Они трудились - и менялось лицо земли, менялась их жизнь,
менялись они сами.
- Скажите, - обратился я к Кинолу, - какой же теперь в Советском Союзе
общественный строй?
- Коммунизм, - ответил он. - И не только у вас на Родине, а на всем
земном шаре.



2. В ВЕРХОЯНСКОМ САНАТОРИИ

Не сразу привык я к мысли о том, что каким-то необыкновенным образом
попал в далекое, неведомое будущее. Это было слишком фантастично. Долго не
покидало меня ощущение, что я сплю и вижу сон или что я нахожусь под
действием гипноза, вызывающего в моем воображении все те необычные
картины, которые ежедневно проносились передо мной.
Но время шло, и я постепенно стал привыкать к тому, что все
происходящее со мной не соя, не видения, а реальная действительность.
Не могу сказать, чтобы вначале я очень обрадовался. Вокруг шла
непонятная для меня жизнь, меня окружали незнакомые люди, хотя и очень
внимательные, но все же чужие. Ни родных, ни друзей... Я не знал, что
сталось с моей семьей. Для меня эта утрата была неожиданной и
преждевременной. Однако приходилось мириться с этим...
Через несколько дней я уже окреп настолько, что мог совершать небольшие
прогулки по парку. Врачи взяли с меня слово, что без их ведома я не буду
отлучаться из санатория. Но совершенно изолировать меня от внешнего мира
им, конечно, не удалось. Молва о моем чудесном сне вызвала бурную
сенсацию. Целая армия журналистов, подгоняемая просьбами своих читателей,
осаждала Кинолу, требуя, чтобы их допустили ко мне, и он вынужден был в
конце концов уступить.
Моя встреча с журналистами произошла в тенистом парке санатория под
огромной пихтой, которая была, по всей вероятности, моей ровесницей. На их
вопросы я отвечал, поеживаясь под объективами нацеленных на меня фото- и
киноаппаратов.
Все обращались ко мне на русском языке. Я нашел вполне естественным то,
что журналисты, пожелавшие встретиться со мной, знают мой родной язык, тем
более что уже в мое время это был один из международных языков. Но вдруг
среди нашей оживленной беседы я услышал непонятную речь. Я повернул голову
и увидел, что ко мне обращается, горячо жестикулируя, высокий худой мулат.
Он повторил-свой вопрос еще раз. Я оглянулся в поисках переводчика. Выход