"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

была закрыта и не очень-то он ее любил - даже не так. Он и вовсе не любил
школу, но последнее время не прогуливал и бежал на уроки с охотой, совсем не
потому что "учиться, учиться, учиться..." Вот этого ему вовсе не хотелось, а
потому что...
В отдалении на улице, идущей от заводских бараков, он приметил нечто
мимолетно мелькнувшее, оранжевое, и, конечно, не мог обмануться.
Это была косынка на ее голове. Там улица поднималась в гору, и сейчас ее
фигура начнет расти, расти и медленно приближаться. Появятся ее лицо, плечи
в сером пиджаке, распираемом грудью, потом юбка... но он этого уже не
увидит...
Венька тихо поднялся, отряхнул сумку, набросил выцветший брезентовый ремешок
на плечо и медленно пошел по направлению к школе. Так медленно, что никакому
инвалиду не под силу - это очень трудно - совсем медленно идти. Он был
уверен, что она его догонит - просто другой дороги к школе не существовало.
Ему даже не важно было, что она догадается, что он ее ждал - не станет же
она говорить об этом... Венька спиной чувствовал, как она приближается,
потом стали слышны ее шаги по застывшей тропинке, потом скрип песка под
подошвами туфель. Наконец, когда она оказалась сзади, в одном шаге, он
повернулся и поднял на нее глаза.
Вот так он мечтал смотреть на нее всегда, всю жизнь, на волнистые рыжеватые
волосы под легкой косынкой, гладкий выпуклый лоб и серые глаза, и он
смотрел, смотрел на нее. Он и себе не мог объяснить, что с ним происходило,
когда она стояла рядом или проходила на уроке мимо по проходу - проплывала
ее грудь, медленно переступали ноги, какой-то сладкий аромат неуловимо
обволакивал и мгновенно улетучивался, а внутри все напрягалось,
настораживалось и поворачивалось к ней... Да, он ее любил совершенно
сознательно. Он же уже столько раз читал об этом, и, как положено - любил
безнадежно, потому что... она была так недосягаемо прекрасна - ну, разве
может она обратить на такого внимание...
- Ты ждал меня, Веня?
- Нет, Эсфирь Яковлевна, я ... я ведь тут живу рядом... мы здесь в футбол
играем... на пустыре...
- И ты всегда так рано выходишь?
- Ну...
- Пошли, пошли, - она положила ладонь на его плечо, и он прирос к этой
ладони, и старался идти в такт, чтобы не сорвать ее - не обогнать и не
заставить напрягаться своим отставанием, и все в нем горело и холодело
одновременно, замирало и стремилось вырваться, как при взрыве.
В классе было шумно, как всегда перед началом занятий. Кто-то выяснял
отношения за вешалкой, стоящей вдоль стены. Оттуда раздавались громкие
голоса, пальто колыхались, и вся вешалка шаталась, грозя рухнуть на парты.
Позднякова уже была на месте на своей первой парте в третьем ряду. Она
сидела, положив руки на приготовленные тетради. Отутюжен ный галстук, гладко
причесанные волосы. Венька прошел мимо к своей последней парте. "Здравствуй!
Позднякова!" Почему он так сказал, он никогда не называл ее по фамилии...
просто сегодня она особенно не нравилась ему... может быть, по сравнению с
Эсфирью, а может, оттого, что вчера он безуспешно пытался наладить с ней
отношения, и сегодня еще обида разъедала его. Ему очень хотелось доказать
ей, что не только она одна может получать пятерки и тараторить ответы так,
что даже учителя не выдерживают и всегда говорят ей "Хватит!". Это они,