"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

продукты привезти... молоко...
- И телегу тоже? - Спросила Дора
- Да.
- Слава Богу, хоть это догадался... и что?...
- Вот деньги.... что остались... тут как раз на газ хватит.... - Семен
протянул стянутую резинкой скрученую пачку денег...
- Деньги... ейх мир а парнусе 57 - Дора даже не протянула руки... - И
что?...
- Теперь приглашают на торжественную передачу...
- Какую передачу? - Не поняла Дора
- В детский дом... лошадь... честь по чести... дарственную... и вожжи
вручить детям... - Дора опустилась на стул и тихо запричитала...
- Мишугенер, мишугинер... все сошли с ума... весь мир сошел с ума... - потом
она встала и начала собираться.
- Куда ты? - Остановил ее Семен...
- Как куда? Ты же сказал, что надо дом освободить.... так пока лошадь еще
твоя, надо это все перевезти...там же в сарае наверняка столько добра, что
на два газа хватит...

ПУСТЫРЬ

Пустырь - больше, чем слово в России. Это даже не понятие - образ.
Каждый вспоминает свой пустырь, где гонял в футбол и не обязательно мяч, а.
Бывало, пустую консервную банку. На пустыре случались драки и даже убийства,
но чаще пустырь вспоминают с налетом грусти - как символ ушедшего времени.
Заросший крапивой по краям вперемешку с одичавшей малиной, пропустившей свои
корни за ограду жилого соседнего участка, разделенный тропинками на
неопределенные геометрические фигуры, с вездесущей пижмой, обозначающей эти
тропинки круглый год, даже когда вся земля засыпана снегом, а она таращит
желтые глазки сквозь него... пустырь... с огромными кустами чертополоха, с
липучими шариками репья и, конечно же, с вытоптанным элипсом - местом
мальчишечьего футбола...
На этом пустыре, кроме всего прочего, валялась груда битого кирпича,
проросшая всевозможными травами и покрытая мелким вьюнком, продиравшим свой
изворотливый стебель в недоступных глазу промежутках. Никто уж и не помнил,
откуда он здесь взялся, кирпич, - толи дом стоял и остался фундамент, толи
привезли по какой надобности, а потом не востребовали... пустырь существовал
всегда. По крайней мере, бабка Прасковья, старожил и знаток всех местных
событий, припоминала, что сожгли тут богатый купеческий дом во времена
революции, чей, не хочет врать, а кирпич от рассыпавшейся печи, мол. Это
было очень похоже на правду, потому что изредка в этой куче, когда брали из
нее немного для завала лужи на улице, находили обломки изразцов с чистым
сочным кобальтом под глазурью на поверхности.
Так или иначе, а пустырь выполнял то, что ему положено в жизни: пустовал.
Вокруг строили, колотили, перекупали потихоньку участки земли, всеми
правдами и неправдами оттяпывали куски от леса, хотя числился он в
заповедной зоне. Но деньги делали свое - кто против них устоит, какой
райисполкомовец не подпишет нужное постановление, разрешение и согласование,
особенно, если сверху позвонят, а там тоже деньги в силе... но этот участок,
удобный и большой, не попадал в руки тех, кто мечтал обзавестись своей