"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

пурец...53 а в лагере на нарах ему нравилось? Но ничего - вытерпел же...
раз надо... мог бы и потерпеть... тут же не лагерь...
- Короче, - Леньчик обещал отвезти ее на кладбище. Он сделает перерыв и
отвезет. У нее, слава Б-гу, некого навещать там, и поэтому внук никак не мог
понять, зачем ей туда надо, и на какое кладбище...
- Их же тут много, ба! Полно!..
- Так что? - Удивилась Блюма Моисеевна, - мне же на все не надо. А со
старухой не стыдно ехать на кладбище, это же не с девушкой...
- Ба, слушай, как это ты все умеешь видеть не так?
- Не так? Почему не так? Это мне надо удивляться, сколько вокруг слепых...
не так... что я вижу не так?
- Э... - Леньчик задумался и смотрел на свою бабушку, стараясь представить
себе, что это совсем незнакомый человек, чтобы вернее оценить и ответить ей,
но у него ничего не получалось. - Знаешь, когда ты меня больше всего
удивила?
- А! Я его удивила!.. Когда? - Все же поинтересовалась она и села на краешек
стула, опершись расплющенными работой кистями рук на свои колени.
- Помнишь, когда по дороге сюда, мы в каком-то штетле под Веной еле успели
покидать свои чемоданы в окна и сами еле втиснулись в вагон, и навалилась
такая страшная тишина, что, казалось, все действи тельно раздавлены, и
никогда уже никто не сможет поднять голову. И я тебя спросил тогда:
- Ба, тебе плохо? И что ты ответила?
- Я помню? Конечно, я помню! Я помню стих, который учила в третьем классе!..
- Ну, при чем здесь стих?!
- А при том, что я помню!... - Она на секунду опустила голову и, как
показалось внуку, повторила все ровно в той же тональности, что пять лет
назад. - А тебе хорошо? А! Это же так понятно - они потом опять засунут нас
в бараки, и все сразу скажут спасибо. - Теперь они замолчали оба и сидели,
понурив головы, перенесенные памятью в ту страшную ночь.
Случилось совсем другое. Их выгрузили на перрон, оцепленный солдатами, потом
построили по четыре в ряд и так повели сначала вдоль состава, а потом через
весь вокзал на площадь. По бокам шли те же солдаты в касках с автоматами
наперевес и рычащими и рвущимися с поводков овчарками. Люди еле передвигали
ноги, падали в обморок от страха и колющей мысли: "Зачем мы это сделали и
стронулись с места?" Гортанная немецкая речь подстегивала их, и всем
показалось, что сейчас их втиснут за колючую проволоку и выстроят на пороге
газовых камер. Они столько раз уже читали об этом и столько раз видели в
кино. Завыла сирена, машины с красным крестом подкатили прямо к колонне и
забирали тех, кто не выдержал этого натиска и испуга. Тогда она поманила
скрюченным пальцем перепуганного внука, подняла голову и сказала совершенно
не подходящим к моменту заговорщицким голосом:
- Смотри, они боятся!
- Кто? - Он совершенно растерялся.
- Да ты посмотри, посмотри на них, разве ты не видишь!? Посмотри, какие у
них лица! - И что? Репортеры тогда не упустили момента, и назавтра по
чистенькой, уютной гостинице, в которую их поселили, ходили люди и
показывали друг другу черные смазанные снимки в газете, подпись под которыми
рассказывала, что колонну эмигрантов сопровождали солдаты с собаками, потому
что власти очень боялись арабских террористов.
- Ну, ба! Ты... ты... - он не нашел подходящего слова и только погладил ее