"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу авторапрагматиков, сам не зная почему, совершенно уверен в бессмысленном и
невозможном: как только он дочистит дорожку до калитки и распахнет ее, чтобы почистить вход снаружи, - Дора вернется. Этот темп задал ему кто-то неведомый, но он точно знал, что так будет - это совершенно необходимо ему, если на свете осталась хоть капля справедливости, и неотвратимо. Часом позже так оно и случилось. ОБЫЧНАЯ ИСТОРИЯ Ему было пятьдест три, двое детей, внук и внучка от разных дочерей, ей - тридцать, тоже двое детей от разных мужей, которых к данному моменту не было. Он тоже был одинокий, когда они случайно, если не считать судьбы, встретились по служебным делам на конференции, познакомились и разъехались по домам. Но ее фамилия не давала ему покоя - он никак не мог припомнить, откуда она у него в памяти и почему хранится. Он промучился несколько дней, ничего не решил и, чтобы избавиться от навязчивой идеи, позвонил ей спросить, чем знаменит ее род, что так втемяшился в его память. Она сначала никак не могла понять, в чем дело, потом затруднилась ответить и сказала, что если уж его это так интересует и он три ночи не спит, пусть приезжает, посмотрит альбомы, может быть, мелькнет знакомое лицо. Он поехал. Без всякой задней мысли. Действительно, стал рассматривать альбомы и обнаружил знакомое лицо - сказочные дороги, - а следом вспомнил, что его отец сидел одновременно с этим человеком, оказавшимся ее дедом, да и по их возрасту все сходилось. Отец изредка ездил на встречи со своими выжившими солагерниками. Оттуда и фамилия осталась в его памяти еще с С этой встречи и выяснения почти родственных связей начался их бурный роман на глазах четверых детей и двух внуков, принявших все происходящее очень неодобрительно с обоих сторон. Это еще больше сблизило, кинувшихся навстречу друг другу людей, и сплотило. В первую ночь он сказал ей, что дождался, наконец, своей женщины, и теперь, умирая, будет уверен, что ничего не пропустил в жизни. Она тоже не осталась в долгу и совершенно искренне поведала ему, что не предполагала, что может быть так хорошо, хотя у нее есть кое- какой опыт. Они жили, замечая только друг друга, и ничто им не мешало: ни дети и внуки, ни разница в возрасте, на которую он сначала сетовал, ни бытовые неудобства, - все оказалось переплавленным в их огне, и единственное, чего они боялись, будучи искушенными в жизни, - зависти. Боялись суеверно и молчали, чтобы не сглазили их счастье. Но страсть всегда качает на волне. Вверх - уткнулся макушкой в очередной потолок - снова на место, а вот, когда потянуло вниз - бывает, что не от чего оттолкнуться в глубине и впору захлебнуться собственным счастьем, что случается банально часто. - Что, все евреи такие темпераментные? - спросила она его через несколько ночей. - У тебя еще будет время и возможность проверить. Набирайся опыта. - Но однажды она уронила нечаянно: - Господи, ну, каждый раз одно и то же! Ты же умный - придумай что-нибудь! - Он придумал: уехал на следующий день в командировку и решил к ней не возвращаться. Она поняла, что ломает себе жизнь, душу, быт и стала искать |
|
|