"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора И он в это время ее длинного пути к дому, удаляясь от него, стоял у
вагонного окна, и проходил вместе с ней весь путь, и тоже остановился на том самом месте... Это и удивило их больше всего, даже поразило друг в друге с самого первого момента странного неожиданного знакомства на концерте, незначащего разговора, как обычно в первые минуты, но уже явно, удивительно четко обозначенного совпадения не только направления мысли, но выговариваемых слов, а потом и непроизносимых, но оттого легко исполняемых желаний... с первых слов, с первых провожаний, с первого вечера, первой ночи... Они не говорили этого ненужного - ждал всю жизнь... будто мы вместе много лет... никогда хорошо так не было... - потому что это было совершенно напрасно, даже непредполагаемо очевидно, а потому совершенно лишнее - они вообще не говорили о сродстве своих ощущений, обескураженные этим невероятным и неиспытанным прежде обстоятель ством, а лишь о том, что надо было давно сказать, но только не было того другого - кому. И вот он - этот другой, вернее бы было сказать: продолжающий меня, неотделимый... чьей-то злой волей скрываемый столько лет, а теперь вот непонятно почему и по чьему велению предоставленный для соединения и счастья... Так они стояли опять вместе, разделяемые все большим расстоянием, и опять продолжали свой бесконечный рассказ один другому о том, что было до, во время непонятно зачем устроенной с рождения их разлуки. Он прижался лбом к холодному стеклу, к черноте беспросветной ночи, ощущая, как она приложила ладонь к своему пылающему лбу, приплюснула другой ладонью грудь под пологом пальто, явно ощущая теплоту его руки - и оба зажмурили глаза. трагическом расстоянии, или проявлять возникающие сразу в двух сердцах токи и ритмы - все бы совпало, наложилось линиями одно на другое так, что невозможно было бы разделить, где чье... как это было все без исключения дни и ночи по часам и минутам с самого первого мига, как они увидели друг друга... .... ".... немцы распилили моего деда циркулярной пилой - такой круглой, которой бревна распускают на доски... ему восемьдесят три года было, а он такой здоровый был, что еще кочергу завязывал узлом... его местные звали Берл Кувалда, наверное, за ужасно огромные кулаки... как две моих головы... и уважали очень за эту силу и безотказность... он и жил при своей кузнице, так что в любое время помогал... а бабушка с ним все время боролась - не давала ему больше одной бутылки водки в день пить... но он просто с потом эту влагу выбрасывал наружу, когда работал... я его никогда и навеселе не видела... и ел он очень красиво... как будто совершал литургию - гимн радости... Они когда пришли, он не пустил их в свой дом и сказал, что работать на них не будет, и подков не даст... а бабушка тронулась умом от их зверства и через несколько дней в колодец бросилась, чтоб им воды не было, раз дедушка их не велел пускать в дом... и они ушли... даже не догадались, что он еврей... они таких евреев и не видели никогда, наверно..." ...... " .... в кого же ты такая тоненькая? - Шептал он ей в изгиб шеи... я когда болел, мне мама говорила, что это дурь из меня выходит, а что останется, беречь самому надо, потому что уже просеяно один раз, а потом другой... я болел часто... ведь голодуха была страшная, когда они твоего |
|
|