"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

Венька никогда не видел. Сам он принес ей красивую в твердой ледериновой
обложке книгу с золотыми тисненными на корешке буквами "Детство. Отрочество.
Юность" и написал: "Дорогой Нине Поздняковой к дню рождения. Желаю тебе
отличных успехов в учебе и поведении!" Буквы плясали и кланялись в разные
стороны над проведенными углом двумя карандашными линиями. Но ошибок,
конечно, не было!
Он подарил ей свою самую, наверное, любимую книгу. Особенно "Детство". И вся
она со своим удивительно чистеньким, остреньким, как у ласточки носиком, с
часто красневшими щеками и быстро двигавшимися губами, когда начинала
тараторить, была похожа на ту трогательную девочку в шубке, вошедшую с
мороза в комнату, в книге Толстого. Было удивительно: будто Толстой мог так
угадать заранее, подсмотреть будущее и точно описать Нинку Позднякову!
Но за столом, за который их сразу усадили, они не чувствовали ничего, кроме
стеснения. Может быть, потому что тетка Поздняковой сразу задала такой тон.
- Валь, - дернула она сестру за рукав и сказала только ей, но чтобы всем
слышно было, - глянь, какие у Нинки женихи!
- Ладно тебе! - Укорила ее Нинкина мама
- Да, не! Ты глянь только! - Не успокаивалась та, - на любой вкус: хошь
чернявый, хошь блондин с рыжиной! И всех национальностев, потому у нас
дружба народов! - Она явно уже начала праздновать день рождения племянницы
до прихода к ней.
- Ну, пошло-поехало, ты, Любка, всегда невпопад скажешь - возразила баба
Дуся и толкнула тихонько сзади свою говорливую дочь. Ребята сидели, опустив
голову, а Нинка уже приготовилась дать отпор по всем правилам своей любимой
тетке
- Что мать-то не пришла? - Чтобы перебить разговор, спросила Веньку Нинина
мама, и он не задерживаясь и сам удивясь, почему так сказал, соврал:
- У нее дежурство как раз выпало. На самом деле, он просил маму, чтобы она
не ходила, потому что знал, что без отца она не пойдет, а с отцом... Он даже
не мог себе толком объяснить, почему он не хотел, чтобы мама пришла с отцом.
У Нинки нет отца... у Шурки... и ему было как-то неловко, если не стыдно,
что они придут целой семьей...
- Ты скажи ей - пусть в другой день, чтоб зашла... попроси... поговорить
надо...
- Ладно. Спасибо! - пообещал Венька
- Может, когда возвращаться с работы будет, по дороге. Я теперь все время в
первую смену... я и провожу ее... теперь уже светло долго...
- Ну, ребятки, чего я принесла вам! - И баба Дуся поставила на стол огромную
из темной глины миску - драники! Да с селедочкой! Ешьте на здоровье!
Прости, Господи, грехи наши!
- Бабушка, это тоже грех? - Нинка кивнула на миску!
- Все грех, доченька!
- А как же добрые дела?
- А добрые дела только, чтоб грехи замаливать - всю жизнь во грехе живем,
разве не видишь. С измальства начинаем. У маленьких - и грехи маленькие, а
кто большой - и грешит много. А прощенье- то не купишь. Ну, полно - за твое
здоровье, за твое здоровье - вон ты какая!
- Заневестилась! - Снова вспыхнула так долго молчавшая тетя Люба. Венька
подумал, что сейчас Нинка по своему обыкновению выскажет ей все, как
положено, но она проявила чудо выдержки и гостеприимства. - Бабушка ты нам