"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу авторарусскими. Потом вдруг все начинали дружно смеяться и снова принимались
спорить с таким же азартом. Венька успел уже пообщаться с бабушкой. Она плохо говорила по-русски, и он с трудом ее понимал. Вообще ему казалось, что она немного не в себе - "того", как говорили ребята. Наконец, он раскопал на тумбочке какую-то книгу без обложки со старым твердым знаком на конце слов и утонул в ней. В ней описывались города, расположенные на берегах Волги, и нравы народов, населяющих их. Вот это было любимое Венькино чтение... В один из дней они пошли на дневной сеанс в "зимний", куда одному Веньке ходить запрещалось, и смотрели трофейную картину "Гладиатор". Правда, фильм оказался очень коротким - говорят, из него "повырезали" много всяких сцен. Веньке показалось, что самых главных, потому что часто не связывалось одно с другим. Но главный герой был хорош! Жалко только, что сильным и смелым он стал после удивительного укола, а потом снова превратился в хилого, как Шурка... Вечером они снова пошли к станции и встречали маму. Они возвращались вместе, и Венька думал, что так вот - втроем, они идут первый раз в жизни. Может, когда он был совсем маленьким только было такое, но он ... не помнил... А потом... выходя из дома, Венька заметил, что кто-то мгновенно спрятался за углом, за забором. Он резко изменил направление, по снежным лужам, утопая по щиколотку, прорвался к забору, перескочил его и вышел за спину притаившемуся. Это был Юрка-ремесленник. Венька сразу узнал его по фигуре. Он остановился и ждал: пока тот его не замечал - а Венька стоял вполоборота и наблюдал, готовый к нападению. Глазами он стрелял по сторонам - нет ли подмоги в кустах, за углом, на соседнем участке, но вроде везде было пусто. Потом Юрка почувствовал чье-то присутствие и обернулся. - Поговорить надо. - Отвечал Юрка набок. На языке ремеслухи это не предвещало ничего хорошего, и, как правило, кончалось потасовкой. - Говори! - пока еще не агрессивно ответил Венька. Юрка явно был в затруднении и не знал, как начать разговор. - Говори! - повторил Венька, приблизился к Юрке и шагнул чуть вперед, как бы приглашая идти рядом. Они двинулись по улице, но идти было неловко - ноги скользили, и слабо протоптанная тропинка была только на одного, чтобы разойтись со встречным, надо было одной ногой отступить в сторону в снежную кашу. Они снова остановились, теперь уже вплотную, касаясь животами, лицо в лицо. - У вас пасха скоро. - Выдавил Юрка и опустил глаза. - Еврейская. - Уточнил он. Венька молчал. Юрка тоже долго молчал, потом поднял на Веньку глаза и тихо сказал: уходить надо!... - Куда? - после паузы недоуменно спросил Венька. - Громить будут! - совсем шепотом произнес Юрка и оглянулся. - Чего? - не понял Венька. - Я слышал. Они договаривались. На еврейскую пасху. Где, не знаю. Но сильно будут.- Он поднял руку и показал на свое лицо. Оно было в кровоподтеках. - Что? - не понял Венька. - Я сказал, что не пойду с ними. - Они помолчали. - Я после того, - он кивнул головой куда-то назад и поморщился от боли, - больше не дерусь... тебе уходить надо. Они мстить будут... - Что ж мне, бежать что ли!? - запальчиво возразил Венька. - Бежать. - Тихо подтвердил Юрка. Помолчал и добавил - Против ветра только дураки ссут.- Он повернулся и пошел, не оглядываясь, и не в сторону станции, |
|
|