"Николай Федорович Садкович, Евгений Львович Львов. Георгий Скорина (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

свитка юноши, накинутая поверх расшитой сорочки, то ли звонкий его
голос, необычный в этой комнате, где единственными звуками были шепот
да скрип гусиных перьев, вызвали на его лице гримасу, отдаленно
напоминавшую улыбку. Секретарь порылся в ворохе бумаг и заговорил:
- Прошение твое, Георгий, сын Скорины, родом из города Полоцка,
было передано его преподобию пану ректору, собственной рукой коего на
вышеозначенном прошении начертано: "Отказать".
Георгий всплеснул руками:
- Да нет же, пан секретарь! Не может того быть! Я просил
допустить меня к учению... в университете. Ни о чем другом. В сем
отказа я не мыслю.
- Пан ректор всесторонне рассмотрел твое прошение в соответствии
со статутом университета, с грамотами о правах и привилегиях,
дарованными университету королями польскими. А также с инструкциями
святейшего престола, воспрещающими еретикам и прочим врагам святой
римской апостолической церкви доступ в число питомцев сего
достославного средоточия наук. Поскольку же ты, Георгий, сын Скорины,
являешься таковым, постановлено тебе отказать.
Несколько минут Георгий стоял перед секретарем молча, как бы
вникая в смысл услышанных слов. Потом медленно повернулся и пошел к
выходу. Тяжелая дверь, скрипя, захлопнулась за ним. Миновав длинный
темный коридор, Георгий вошел во внутренний двор. Здесь было пусто и
тихо. На квадратных плитах, нагретых солнцем, ворковали голуби. Среди
каштанов и лип, уже тронутых осенним багрянцем, звенела струйка воды,
лениво вытекавшая из каменного фонтана.
Отказать!.. Значит, напрасен был долгий путь по лесам и болотам?
Напрасны старания и дни надежд?.. Недобрым ветром занесло его на эти
улицы. Уже пришли к концу скудные средства. Уже продан за полцены
барышнику-цыгану неказистый конек. Что же делать ему здесь, среди
чужих и равнодушных людей? От кого ждать помощи и совета?
Только что окончилась лекция, и веселая гурьба студентов высыпала
во двор погреть на солнце продрогшие спины. Одни чинно прогуливались,
другие закусывали, расположившись на скамьях у фонтана, третьи
продолжали неоконченный спор. Шумная группа схоларов обступила
толстого краснорожего молодца, который, видимо, рассказывал о своих
ночных похождениях. Его покрытая сальными пятнами мантия была
распахнута, бархатная шапочка еле держалась на густой копне волос.
Студент то и дело уснащал свой рассказ непристойными шутками,
вызывавшими взрывы хохота.
Стоя за выступом угловой башни, Георгий думал. Никогда теперь не
быть ему в веселой студенческой толпе, никогда не носить мантии и
бархатной шапочки, отличающих людей науки от простых смертных. Он
вспомнил о других юношах, товарищах его детства, оставленных в родном
городе. Может быть, и они теперь так же шумят и веселятся, слоняясь
буйными ватагами по берегу прекрасной Западной Двины... А он один. От
тех отстал, к этим не пристал. Один в целом свете...
- Qui est hic juvenis pulcher et ex quo loco venit?*
(* Кто этот красивый юноша и откуда прибыл? (лат.))
Перед Георгием стояли двое схоларов. Спросивший был повыше
ростом. Из-под его мантии виднелся шелковый кафтан, шитый золотым