"Микола (Николай Федорович) Садкович. Мадам Любовь " - читать интересную книгу автора

попутчикам. Удивились не только иностранцы.
Правда, местные жители, встречавшие Варвару в магазине, на базаре или в
городском клубе, кое-что знали о ней. Знали, что она была на оккупированной
территории, некоторое время в партизанах, даже награждена медалью. Но это же
никого не могло удивить, таких в каждом белорусском селе можно встретить. А
потом ходили слухи, будто не то в сорок третьем, не то в сорок четвертом
Варвару. Романовну вывезли в Германию и муж, вернувшись с фронта, не нашел
ее... Сама Варвара об этом никогда не рассказывала.
Теперь оказалось, что была она вовсе не в Германии, а во Франции. Что
она лейтенант французских войск, герой-командир и зовут ее почему-то "мадам
Любовь".
Соседи просто ахнули: "Вот те раз... Живем рядом и вдруг..."
- Ах, Варвара Романовна, как же вам не стыдно было скрывать? Вы же
знаете, как мы все к вам относимся...
Варвара смущенно благодарила, отнекивалась, а когда все заняли свои
места за столами, сидела тихо, не ела, не пила, только улыбалась и слушала.
Председатель начал гладко, будто каждый день начинал таким обращением.
Без записки, без тезисов. Говорил наизусть, ни на кого не оглядываясь. Даже
страшно становилось, не сорвался бы, пока доберется до последней фразы:
"Благодарю вас за внимание".
Нам каждое слово его западало в душу и там поднимало что-то утихшее,
казалось, забытое.
К иностранцам его слова доходили не прямо - из вторых уст, и они,
понятно, могли что-либо и по-своему истолковать. Мы же в переводах не
нуждались. Знали, что, вспоминая войну, председатель говорит о другом...
Конечно, не совсем о другом, а... Как бы тут объяснить? Он это вот как
выразил:
- Вы пришли к нам со словом "мир". Для нас это слово самое дорогое.
Священное слово. Но здесь кто-то сказал: "Лучше худой мир, чем хорошая
война". Старая поговорка. Худой мир добром никогда не кончался. И не за
худой мир гибли наши и ваши братья. Не за то, чтобы за спиной друг у друга
сговариваться и в океане рыбу глушить. Вот сегодня вы стали свидетелями
того, как на нашей земле встретились боевые товарищи, господин Дьедонье и
уважаемая Варвара Романовна. Это, если хотите, символично...
Тут мы снова повернулись к Варваре, и некоторые захлопали в ладоши.
Бельгиец, например, так тот был просто в восторге. И Франсуа, и немецкий
доктор, и худой, высокий француз. Варвара закрыла глаза, потом, как бы
поправляя волосы, все лицо закрыла руками. Она слышала, как председатель
продолжал:
- Путь ваш не окончен, и, может, вы еще встретите таких же русских,
белорусов, украинцев, сынов азиатских республик, побывавших и во Франции и в
горах Югославии или Норвегии, в Германии или Чехословакии. Везде, где шла
жестокая битва за жизнь, за мир.
Слова не бог знает какие, в иное время они нам, как "здравствуй" и "до
свидания", а тут вдруг повернулись другой стороной. Варвара, найдя меня
глазами, улыбнулась. Все-таки рядом старый друг, почти однополчанин и, стало
быть, речь не о ней одной. Но председатель говорил только о ней:
- Спросите Варвару Романовну, как начала она свой путь к миру?
Варвара была, можно сказать, именинница. На нее смотрели, к ней
протягивали бокалы. Никто не просил ответить на вопрос председателя. Да она