"Микола (Николай Федорович) Садкович. Мадам Любовь " - читать интересную книгу автора

- Куда Иван еде?
Они всех русских Иванами звали.
- А и верно ж, я - Иван, - удивился дядька, - признал, холера... Едем
мы до Дубков, на крестины, к пану главному полицаю... Погулять, значит. А
пан не адтуль?
- Так, так! - замотал головой длинный фриц. - За матку пили, за цурку
пили... Ты за цурку выпей!
Иван рад стараться. И не поморщился.
- За цурку-дочурку... Будем себе здоровы!
Фриц у него бутылку отнял, мне протягивает. Тот, другой, с фляжки
стаканчик свинтил, подает, шаркнув ножкой, как кавалер:
- Биттэ, майн пуппе... Руссише баба, карашо! Тринкен, тринкен.
Я хлебнула первача этого - в глазах потемнело. А им забава. Запели
песню какую-то и мне приказывают:
- Пой вместе!
Где тут петь, когда в груди все огнем горит. Дядька Иван кричит:
- Пой! Тудыт-растудыт!
Я слезы вытерла, запела тихонько. А он опять.
- Громче давай!
Немец на гармошке наигрывает, ждет... Думаю: "Ладно, податься нам
некуда. Слушайте нашу, комсомольскую..." И во все горло:
- Сергей поп! Сергей поп!..
Ей-богу... Они ж смысла не понимают, а похоже, что-то церковное. На
гармошке быстро мотив поймал, все подтягивают, веселятся. Не знаю, чем бы
кончился наш концерт самодеятельности, если бы дядька Иван не догадался.
- Паночки, - говорит, - я вам таких певиц привезу, краше этой.
- Добже! - согласился длинный фриц и заставил Ивана выпить с ним:
дескать, будем друзьями.
Иван объясняет:
- Каждому по бабе, - показывает пятерню, - и еще шнапс. Вы зицен,
зицен, почекайте, а мы зараз... - Сунул им в руки бутылку, яички.
Немцы согласны. Дядька Иван вскочил на сани, встал во весь рост и
хлестнул вожжами кобыленку. Она с места в карьер.
Вижу, немцы на самокаты повскакали, крутят за нами. Иван им шапкой
махнул.
- Не догонишь, трасца вам в бок! Кишка тонка! Гутен морген!
Уж как мы в эти Дубки влетели, не помню. Сани на ухабах взлетают, задок
по воздуху носит... Что от нашей рации останется? Я лукошко на руки
подхватила, как дитя дорогое. Только за старой мельницей, въехав в лес,
натянул Иван вожжи. Кобыленка вся в пене, у меня в глазах разноцветные круги
плывут, а Иван по-прежнему ноги под себя подогнул, сидит. Снова тот же
печально-тихий, белорусский мужичок, цигарку скрутил, шапкой дым разгоняет и
виновато так говорит:
- Пробачте, што я вас матюком шуганул... спужался малость.
Я смотрю ему в спину и не могу понять: откуда же тут два Ивана? Один
вправо отваливается, другой - влево. Который же из них настоящий? Тот, что
"спужался малость", или тот, который фрицев вокруг пальца обвел?.. Мне
становится как-то весело оттого, что не могу догадаться, и тепло-тепло...
В отряд меня привели совсем сонную, как маку наелась...