"Микола (Николай Федорович) Садкович. Мадам Любовь " - читать интересную книгу автора

после дождя, обе покатились по мокрой траве. И смех и грех. Катерина хрипит,
вырывается:
- Пусти!
Я тоже запыхалась, но, если уж во что вцепилась, не выпущу.
- Говори, что задумала?
Мне всегда казалось, что Катерина Борисовна сильнее меня, да, видно,
раз на раз не приходится. Держу... Вижу, не в себе баба. Помогла ей
приподняться, но из рук не выпускаю. Сели, в обнимку, на дне оврага,
скрытого от дороги, глядим в лицо друг другу, отдышаться не можем, и не знаю
я, друзья мы по-прежнему или уже враги?
- Вот ты какая, - наконец продохнула Катерина Борисовна.
- Такая уж... - ответила я, пробуя улыбнуться. - Я ж милиционером
родилась, а ты и не знала? Отвечай теперь, куда собралась?
А она:
- Руки выкручиваешь... Видать, полицаем ты родилась, как и Павел
твой... Одного роду-семени... Что ж, ваша сила... Веди...
Тут я стала слабая-слабая. Руки упали. Дыхание перехватило, не могу
слова сказать. Катерина Борисовна повернулась ко мне и увидела, что ли, в
темноте, как я побледнела или просто удивилась силе нанесенного мне удара,
сказала спокойней, без злобы:
- Отпусти ты меня, Варвара Романовна.
Я не сразу ответила:
- Видишь... Не держу...
- Держишь! - Она наклонилась ко мне, за плечи схватила. - Ох,
держишь... и ты, и сынок твой... Связалась я с вами. Как родных пожалела.
Думала, пропадут без меня. Кто им поможет, кто защитит? Зараз все
поменялось... Не нужна я вам боле. Разошлись наши дороги...
- Отчего так? - спросила я, начиная догадываться.
Она продолжала:
- Шли к моему брату, встретили твоего... Зараз вам, как за стеной, за
полицаем немецким. А моя стежка мимо...
Вот оно дело в чем. Когда Павел ее с Аликом из лагеря освободил,
местные жители шепнули кое-что. Нашлись, конечно, и такие, что позавидовали.
Дескать, повезло женщине с ребенком. Катерина их словами сейчас говорила:
- Чего тебе бояться? Тебе бояться нечего. Сестра такого начальника. И
накормит, и заступится... Да вас и тронуть никто не посмеет. Живи не тужи.
Может, и должность дадут...
- Дадут, - сказала я, поддавшись внезапному желанию заставить эту
добрую женщину, как у нас говорят, "опрокинуть весь ушат на меня и в донышко
постучать". - Дадут, говорю, в волостном управлении или даже в районной
управе. На выбор. Я ж немецкий знаю.
Как она взглянула на меня! Честное слово, жгучие искры сверкнули в
темном овраге. Поднялась, стала надо мной.
- Вот что, Варвара Романовна, ты знаешь, не дал мне бог внуков...
Привязалась я к твоему, жизни б за него не пожалела, хлопец стоит того. Тебе
можно, ты беспартийная, а я, скажу не таясь, авось не выдашь за всю мою
доброту... Я ж недавно в кандидаты вступила... Так что разошлись наши
дороги. Может, еще когда свидимся.
Я вскочила.
- Хочешь идти - иди! Спасибо скажу. Но пойдешь не одна!