"Микола (Николай Федорович) Садкович. Мадам Любовь " - читать интересную книгу автора

курносый, круглолицый мужчина из таких, кто долго кажется моложе своих лет.
Ни бороды, ни усов. Мягкий округлый подбородок, чуть надутые, по-детски
очерченные губы. Лицо откровенно-доверчиво, только глаза с хитрым прищуром.
Надежда смотрела на фотографию мужа и не могла поверить, что их
разлучили. Как же так? За несколько дней все перевернулось... Бывало, и
раньше Игнат сутками пропадал в дальних обходах, но сейчас лучше бы дома
сидеть. Письмо и обрадовало, и напугало. Вроде понятно, и вроде загадочно.
Нетрудно расшифровать первые строчки: Зязюлька (кукушка) - ласковое имя. В
тихие часы, перед закатом, сидя на завалинке, обняв Надежду за плечи и
слушая, как считает птица отпущенные на жизнь года, Игнат всегда говорил:
"Мне лес без этой гадалки что день без тебя. Словно пусто внутри, Зязюлька
моя".
Дальше тоже понятно: "Чижик" - младший их сын Женя. Спросят его: "Чей
это Женечка, ну скажи - чей Женя?", а он только и может: "Чи-жи..." Вот и
стал Чижиком. Старшую дочь, Ленку-болтунью, окрестил Сорокой-белобокой,
первой в лесу сплетницей. Всем дал имена. И насчет лампы и комаров понятно,
а куда сам подался Игнат?
Женщина, принесшая письмо, рассказала, что видела Игната в последний
раз в военной одежде и не со старой "тулкой", а с настоящей солдатской
винтовкой. Скорей всего, забрали его в армию. Так чего же он пишет, что
остался в прежней своей должности? По лесу ходить...
Надежда тут же решила написать мужу письмо и обо всем расспросить
хорошенько. Раз пришло письмо от него, значит, надо ответить. Когда уже
выводила дрожащие, неровные строчки, вспомнила, что все переменилось.
"...Ходила в деревню, хотела сестре Катерине дать знать, да почтальон
говорит, не работает почта. И тебе письмо как отправить, не знаю. Скучно нам
жить в таком положении..."
Не отправила Надежда письмо. Пролежало оно рядом с листками Игната до
самого дня нашей встречи. А писала - было ей легче. Вроде бы высказала мужу
печали свои. Побеседовала. Рассказала все по порядку, без загадок и
присказок. Дела-то не шуточные.
"Там деревню спалили, там мужиков невесть куда угнали. У кого какая
скотина осталась - берут. Некому заступиться. Сенька, пьяница конопатый, в
полицаи записался. Говорят, хуже фашистов лютует, а еще жалится, что у него
от этих дел у самого давление в крови получилось. Не дай бог, до нас
доберется, не простит тебе старые протоколы. Живем как мыши. Носа не кажем.
Немцев пока что не видели. Они стороной по шляху на танках проехали. А к
нам, я так думаю, какая им нужда? Все же страшно одной с детьми малыми. Хотя
бы Катя дала знать о себе".
Катя шла к хутору, вела за собой Варвару с сыном. Шли нетоптанной,
голодной дорогой.
Мне ли описать этот путь или обратиться к памяти Варвары Романовны,
позднее рассказавшей то, что не смыл поток суетной, новой жизни?.. Не все ли
равно. Многие помнят еще и страх, и тоску тех дней, и обиду, и унижение,
когда были мы в своем доме беженцы... Счастлив, кто бился с врагом. Икая
доля выпала женщинам, оказавшимся в замкнутом круге, без защитников и
кормильцев.
Не у всех одинаково сложилась судьба, но в конце концов ни к кому она
не была ласкова. Расскажу тем, кто не знал этого. Молодых спрошу, попонятней
для них: случалось ли вам заблудиться в лесу? Идешь, идешь и вдруг видишь,