"Микола (Николай Федорович) Садкович. Мадам Любовь " - читать интересную книгу автора

Шла она с сыном вслед за тетей Катей на хутор к Игнату-леснику, доброму
человеку. Шла не день и не два, а вторую неделю. Не знала, что Игната на
хуторе давно уже нет. Что еще, когда только пролилась первая кровь на
границе, вызвали лесника в сельсовет и велели вместе с другими колхозниками
гнать на восток, по лесным дорогам, в обход города Минска, племенное стадо
коров.
Уходил Игнат от родных мест, оглядываясь на зарницы пожаров,
прислушиваясь к раскатам догонявшего грома. На пятые сутки понял, - не уйти
им с тяжелыми сементалами, с ослабевшим, жалобно мычавшим скотом. Свернули к
небольшой железнодорожной станции. Тут судьба лесника решилась по-новому.
Со станции отправляли последние эшелоны. Распоряжались военные. Им уже
ясна была обстановка. Часть стада погрузили в товарняк, часть - кашеварам на
радость. Пастухов-мужчин позвали к командиру.
Игнат едва успел письмо написать. Отдал колхознице, решившейся
пробираться назад, к дому. Написал Игнат хитро, на случай, если колхозница
собьется с пути и письмо врагу попадет. Шуткой прикрыл тяжелую правду. Знал,
Надежда, жена его, "зязюлька родная", поймет, только бы в руки взяла...


И вот что удивительно: казалось, земля горит под ногами, смерть тучей
носится, немец сплошной стеной прет - зайцу не проскочить, а колхозница
прошла, как по ягоды сходила. И письмо отдала, прямо в руки Надежды... Вот
оно, писанное карандашом на листках в косую линейку.
"Здравствуй, Зязюлька моя, и Чижик, и Сорока-белобока!
Я жив-здоров, имел сто коров, теперь и телушки на развод не оставил.
Передал свое рогатое войско в надежные руки, пастухам постарше меня. Сам же
остался в прежней должности - по лесу ходить, нарушителей ловить, чтоб не
делали незаконных порубок.
Хотя места для меня новые, да дело вроде бы старое. Потихоньку,
помаленьку, авось с товарищами и до дому дойдем. Живите - не тужите, по
ночам лампы не коптите. Комары на свет налетят, Чижика покусают.
Сороке скажи, чтоб не трещала по всему лесу. Тихо живите, с оглядкой.
Коли спросят - я в дальнем обходе у кума ночую. Так отвечай, да в уме
примечай, - корову надо бояться спереду, коня сзаду, а немца со всех
сторон..."
Надежда привыкла к веселому нраву мужа, к его манере отвечать
присказками да поговорками. Стороннему человеку иной раз трудно понять, где
Игнат шутит, а где всерьез говорит. Даже с пойманными порубщиками Игнат
разговаривал так, что те поначалу считали: "Ну, обойдется, слава те
господи..." Но "обходилось" не часто.
Лесником он стал, отслужив свой срок в армии. По охотничьей страсти в
лес попросился. Тогда и поселился на хуторе, в стороне от дорог, среди
темного бора и зыбких болот. Дико, красиво кругом. Но ни таинственно
застывшая жизнь среди суровых преданий древности, ни одиночество хутора не
отделили Игната от людей. Не успели наложить на него печать лесных сумерков,
хотя, смеясь, он уже называл себя "Бирюком".
Стоило посмотреть на его фотографию, чтобы понять эту шутку. Вот уж
действительно Бирюк так Бирюк. Светлый, как спелое жито на солнышке,