"Роберт Сабатье. Шведские спички " - читать интересную книгу автора

помещение галантерейной лавочки. Здесь был очень высокий и толстый мужчина в
прорезиненном плаще, он приехал в автомобиле "рейнастелла", от которого
молодежь там, на улице, пришла в восторг. Ему было лет под пятьдесят, этому
рыжеватому блондину с редкими волосами, блестевшими, как шелк, и зачесанными
назад. Он заметно выделялся в толпе - густые брови, крупный прямой нос,
резкие и отчетливые черты лица, как у нотаблей на портретах, исполненных
старыми немецкими живописцами. Жан и Элоди подтолкнули Оливье к этому
господину, как будто желая вверить ему ребенка.
- Поцелуй же своего дядю!
Гигант снисходительно наклонился и приложил губы ко лбу Оливье. Это был
деверь Виржини, брат ее мужа, и Жан не имел с ним родственной связи. Оливье
видел дядю всего один раз в жизни, но часто слышал разговоры о том, как
"преуспел" дядя в жизни благодаря своему образованию и небольшому капиталу,
с которого он начинал. Дядя, пожалуй, был человеком застенчивым, и ребенок
оттого еще больше робел перед ним. Хорошо скроенная одежда, сшитая из
превосходной материи, высокомерные замашки, манеры крупного буржуа, а также
высокий рост отличали его от прочих, и дядя был заметно смущен, что на него
так все смотрят.
Рядом стоял какой-то тщедушный старик в рубашке с целлулоидным
воротничком и такими же манжетами, в старомодном сюртуке, с биноклем в
руках. Он поглаживал свою остроконечную бородку вызывающим и чуть
карикатурным жестом. Дядя представлял его всем подходившим следующим
образом:
- А я привез с собой господина Дюкорнуа.
Сказав это, дядя принимал значительный вид, полагая, что и другие учтут
важность этого события. Все утро Оливье слышал, как повторялась фраза: Я
привез с собой господина Дюкорнуа. Из целого потока слов, утешений,
соболезнований у мальчика задержалось в памяти только это. Он так и не
узнает никогда, кем же был этот господин Дюкорнуа.
От этих особ, принадлежавших к иной среде, местные жители держались на
некоторой дистанции, подчеркивая свое почтительное уважение. Стоя напротив
галантерейной лавочки, около предприятия Дардара, за этой сценой наблюдал
Паук; несколько любопытных высунулись из окон.
После долгих и нудных споров было решено не брать Оливье в похоронную
карету, и вокруг гроба заняли места Жан, Элоди и один дальний родственник.
Карета медленно тронулась, и процессия потянулась за ней вслед черносерой
лентой. Дядя взял Оливье в свою машину, он вел ее сам. Господин Дюкорнуа и
мадам Хак сидели сзади, каждый в своем углу, изредка обмениваясь вежливыми
взглядами. Мальчик был бледен и казался рассеянным. Он еще ни разу не ездил
в автомобиле и в пути ему стало дурно, но никто этого не заметил. Оливье,
понурившись, уставился на дядины ноги, нажимавшие на педали.
Позднее, уже на кладбище, к ним присоединилась темноволосая дама в
трауре, и дядя спросил мальчика:
- Ты не узнал свою тетю?
Оливье позволил этой даме, выглядевшей надменной и строгой, расцеловать
себя в обе щеки. Она прижала на мгновенье ребенка к себе и ласково погладила
по волосам. Потом вопросительно посмотрела на мужа, тот пожал плечами, будто
хотел сказать: "Ну что ж, увидим..."
Через некоторое время погребальный кортеж нагнал их, и толстая
Альбертина, потряхивая своей жалкой, наполовину облезлой черно-бурой