"Магда Сабо. Фреска" - читать интересную книгу автора

Сабо важным звеном в нем является воспитание чувств гражданских. Оно
подымает индивидуум над опытом его частной жизни, раздвигает горизонты,
научает видеть закономерности и связи явлений, через общее дает способ к
преодолению многих личных невзгод. Какой здоровый и своевременный выход
незаурядной энергии Эстер Энци нашелся бы еще в начале ее сознательной
жизни, не отдели ее от задач и тревог большого мира глухая стена семейных
предрассудков, обывательской обособленности большинства обитателей ее
провинциального городка.
Такой же искусственной стеной отгорожены от реального мира и многие
другие героини Магды Сабо. А когда стена рушится, они - даже самые сильные и
цепкие из них - оказываются беззащитными, нежизнеспособными или до конца
дней несчастными. Эта тема назревала в творчестве писательницы исподволь,
косвенно проявляя себя почти везде, полнее прозвучав в ее исторической,
пронизанной предчувствием революции драме "Наследие Фанни" - весьма
самостоятельной обработке известной пьесы венгерского писателя-просветителя
конца XVIII века Йожефа Кармана. Однако наиболее глубоко и драматично
разработана эта тема в романе "Улица Каталин", вышедшем из печати в 1969
году.
"Улица Каталин", быть может, самая добрая, но в то же время и самая
суровая книга Магды Сабо. Она добра к людям (кроме сознательных носителей
зла, вроде фашиста Солдата, погубившего Генриэтту), готова простить чуть ли
не любые непредумышленные их проступки, но сурово отрицает право на
социально бездумную жизнь, роковую и для них самих, и для всего общества.
Роман строится как бы в двух плоскостях. Основной сюжет располагается в
шести главных хронологических срезах, одинаково важных для всех действующих
лиц и навечно, хотя во многом по-разному запечатлевшихся в их сознании.
Этому предшествует краткая экспозиция: три небольших главки, три "места
действия", в которых мы застаем героев, когда само действие - прожитая, но
только сейчас по-настоящему осознаваемая жизнь - в главном позади. "Мест
действия" три, потому что все они, герои, давно уже далеко друг от друга,
давно потеряли свою улицу Каталин - образ безоблачного мира, - хотя она
продолжает жить в них, рядом с ними: для Ирэн и Балинта - в географической
близости, для безвольно унесенной от родины Бланки - в мечтах, которые для
нее единственная подлинная реальность, для убитой Генриэтты - в том смутном,
но смело сконструированном автором мире ушедших, из которого она постоянно
ускользает на землю, к тем, кто помнит и думает о ней. ("Человек на этой
земле не исчезает бесследно; он живет, пока кто-то помнит о нем", - говорила
еще героиня "Лани".)
О ней, Генриэтте, помнят они все, пытаясь понять, как могло произойти
то жестокое, бессмысленное, что произошло, - и с нею, и с ними всеми. Три
семьи на улице Каталин жили так чисто и дружно, так по-человечески тепло и
красиво, что вырванная фашизмом органическая часть этой общности - еврейская
семья Генриэтты - открыла в самой жизни всех остальных героев зияющую,
незаживающую рану. И они уже не могут быть счастливы буднями доставшейся -
оставшейся им жизни, и мысленно каждый по-своему все кружит и кружит в
поисках путей к утерянному счастью - счастью незамутненной человеческой
близости. Внутренний монолог Ирэн - ведущий голос - время от времени
сменяется голосом автора, но голосом, окрашенным всякий раз в иную
тональность, в зависимости от того, чье эмоциональное восприятие передает:
Балинта, Бланки, или даже физически уже не существующей, но такой