"Магда Сабо. Бал-маскарад" - читать интересную книгу автора

кто возражал ему, объяснил, чем кормить зайца, повернулся и вышел. Бабушка
молча глядела ему вслед, все вышло страшно нескладно, но зато, наконец,
выяснилось, что зайца подарил дядя Бенце, очевидно, в благодарность за то
давнишнее пирожное. Бабушка пожала плечами, пробормотала что-то; правила
кормления зверька строго соблюдались, а дядя Бенце явился неделю спустя
проконтролировать, как идет воспитание зайца, - пришел один раз, другой, а
потом стал бывать каждый день.
Дядя Бенце совершенно не подходил к их жизни.
До осени прошлого года они жили так, точно в доме у них тяжелобольной:
говорили все тихо, были необычайно внимательны друг к другу почти
противоестественно любезны. У них в доме не только никогда не повышали
голоса, но и смеяться почти не смеялись. "Наша маленькая сиротка", -
представляла бабушка внучку, если кто, бывало, зайдет к ним, и Кристи всякий
раз опускала голову - да и что тут скажешь, ведь это была правда, чудовищная
правда, и оттого вдруг припоминалось все что так хотелось бы забыть. Папа и
бабушка почти ни с кем не общались, а дружба с детьми, которая нет-нет да и
завязывалась у Кристи, быстро распадалась; подружки заглядывали к ней, но
потом больше но приходили, если же Кристи приглашали, она тоже во второй раз
не приходила.
"Зачем я пойду?" - думала она тем, прежним своим умишком. Куда бы она
ни пошла, всякий раз возвращалась домой в слезах. И чем ласковее относились
к ней матери подружек, тем ей было хуже. Бабушка уже знала, чем окончится
любой такой визит, и всякий раз тревожно поджидала внучку, облокотившись о
подоконник, или, придумав какое-нибудь дело, суетилась на кухне. Она ничего
не говорила, но на лице ее было написано: "Зачем глядеть на матерей
подружек, когда у тебя самой нет матери? Нехорошо глядеть на чужую жизнь.
Вот и я никуда не хожу, и твой папа тоже, мы живем своим трауром, и потому
иногда кажется, словно Жужа и сейчас среди нас - просто выбежала куда-то за
покупками. Мы трое, единое целое. У нас свой, особый мир".
Нет, дядя Бенце совсем не подходил к этому особому миру. Тем более что
оказался совсем не таким, каким его считали. Горе сломило его, надолго
лишило охоты улыбаться, но потом он начал потихоньку приходить в себя, стал
искать общества других людей, водил соседских мальчишек и девчонок в кино;
бывало, отправляясь в театр, родители оставляли на вечер малышей у него, и
дядя Бенце даже пел им; голос у дяди Бенце был ужасный, но ребятам он
казался чудесным.
Когда-то дядя Бенце жил в счастливой семье, окруженный детьми, но к
старости остался совсем один, и неожиданное угощение, присланное бабушкой,
снова напомнило ему дом, смех, детскую возню, тихую беседу после воскресных
обедов. Бабушкин торт стал началом длительного процесса, дом взял дядю Бенце
под свою опеку, и, хотя среди жильцов Бороши были единственными, кто вполне
удовлетворился бы первоначальным актом знакомства, дядя Бенце больше всего
тянулся к ним - может, потому, что бабушкин торт был первым напоминанием
извне об исчезнувшей семейной жизни.
Он привык к ним, стал бывать постоянно: придет, усядется рядом с
бабушкой и показывает ей специальные книги и журналы - дядя Бенце был
кролиководом, очень известным специалистом, без него и сейчас не могли
обойтись на кролиководческой ферме, хотя ему было уже под семьдесят. Дядя
Бенце никогда не проходил мимо их двери, не позвонив. Эти-то звонки и
открыли Кристи, что бабушка относится к дяде Бенце не так, как к кому-либо