"Рафаэль Сабатини. Вечера с историком" - читать интересную книгу автора

что не знает ни того, ни другого. То же самое мог бы сказать и дон
Себастьян, рожденный после смерти своего отца и брошенный матерью в раннем
детстве.
Отец Мигель твердо заявил о своей убежденности в том, что дон
Себастьян остался жив после африканского похода. Священник не сомневался:
Эспиноза и есть пропавший король. Он утверждал, что действовал из благих
побуждений и даже в помыслах своих не нарушал верности королю Испании.
Однажды поздним вечером, когда Эспиноза просидел в темнице около трех
месяцев, его неожиданно разбудил алькальд. Узник тотчас же принялся
подниматься, но дон Родриго остановил его.
- Не стоит. Это только помешает нам в том, что мы намерены сделать.
Фраза прозвучала зловеще, и узник, сидевший на постели с
всклокоченными волосами, моргая от света факелов, тотчас же воспринял ее
как угрозу пыткой. Его лицо побелело.
- Это невозможно! - запротестовал он. - Король не мог приказать вам
сделать такое! Его Величество никогда не забудет, что я знатен. Он может
потребовать казнить меня, но казнить достойно, а не замучить на дыбе! Если
же вы хотите пустить в ход это орудие, чтобы заставить меня говорить, то
мне нечего добавить к уже сказанному.
Суровое смуглое лицо алькальда растянулось в мрачной улыбке.
- Позволю себе заметить, что ты впадаешь в противоречия. То ты выдаешь
себя за низкого простолюдина, то вдруг за высокородную особу. Послушать
тебя сейчас - так можно подумать, что пытка оскорбит твое достоинство. Чего
ж тогда...
Внезапно дон Родриго осекся и вытаращил глаза. Потом он выхватил из
рук стражника факел и поднес его поближе к лицу заключенного. Тот вконец
перепугался: он сразу же понял, что заметил алькальд. При ярком освещении
дон Родриго увидел, что корни волос на голове и в бороде пленника поседели.
Ему стало окончательно ясно, что он имеет дело с подлейшей из афер. Этот
малый пользовался красителями для волос, а где их возьмешь в тюрьме? Дон
Родриго ушел, очень довольный итогами своего внезапного посещения.
Эспиноза тотчас же побрился. Но было слишком поздно: не прошло и
нескольких недель, как его волосы приобрели естественный цвет, и он
предстал в своем истинном обличьи седовласого человека лет шестидесяти или
около того.
Но даже пытка, которой его вскоре подвергли, не помогла внести
ясности. И только отец Мигель, после многочисленных уверток и увиливаний,
выложил, наконец, всю правду, которую знал он один. Но и тут не обошлось
без дыбы.
Священник признался, что он, вдохновленный любовью к своей стране и
страстным желанием освободить Португалию от испанского ига, никогда не
оставлял надежды добиться всего этого на деле и помочь дону Антонио,
настоятелю монастыря Крату, воссесть на трон своих предков. Он стал
вынашивать замысел, толчком к которому послужила пылкая натура принцессы
Анны и неприятие ею монашеской жизни. Но отцу Мигелю не хватало главного
орудия, исполнителя его планов. И тут он, на свое счастье, встретил на
улицах Мадригала Эспинозу. Когда-то Эспиноза был солдатом и поездил по белу
свету. Во время войны между Испанией и Португалией он сражался на стороне
короля Филиппа и подружился с отцом Мигелем благодаря тому, что сумел
уберечь монастырь от вторжения солдатни. Таким образом священник не только