"Юрий Рытхэу. Конец вечной мерзлоты " - читать интересную книгу автора

Шаман Эль-Эль, сын покойного Эль-Эля, взявший имя отца, попробовал
высмеять пастуха, но Теневиль дерзко ответил, что придет время - и он
запишет значками шаманские заклинания.
Понемногу Теневиля с его значками оставили в покое - никому он вреда не
делал, никому не досаждал.
Неожиданный приезд дальней родственницы Милюнэ надо было запечатлеть на
особом листочке, куда Теневиль записывал все примечательные события. Правда,
значков было маловато, чтобы рассказать обо всем, что претерпела Милюнэ на
пути в стойбище.
В Голодном стойбище издавна селились мало-оленные, а то и вовсе
потерявшие свои стада. Каждую зиму вымирали целыми семьями от голода и
болезней. Прошлой осенью скончались брат и мать Милюнэ, оставив ее круглой
сиротой. А виной тому было то, что рыба перестала доходить до Голодного
стойбища. Двое владельцев больших сетей японец Сооне и русский промышленник
Грушецкий перегородили Анадырь и стали брать всю рыбу себе.
В поисках еды и родичей пустилась Милюнэ в тундру, в стойбище
Армагиргина, в ярангу Теневиля и Раулены,
Милюнэ и Раулена вполголоса переговаривались у костра, обсуждая свои
женские дела, а Теневиль пытался изобразить историю девушки на берегу
голодной реки Анадырь. Все они - и Теневиль и Раулена, и Милюнэ - были
людьми одного рода, и предки их жили в долине тихой реки Танюрер.
На миг свет в распахнутой двери померк, и в . проеме возник странно
одетый.человек.
- Како! - сказал в удивлении Теневиль.
- Кыкэ! - в один голос воскликнули женщины.
- Это я, - громко сказал Армагиргин, и все тотчас узнали не только его
голос, но и его самого.
Армагиргин оглядел женщин и, задержав взгляд на Милюнэ, произнес:
- Раулена да Милюнэ - родичи пушистых грызунов...
Трудно было уразуметь, какой таинственный смысл крылся в этом
выражении, и обитатели яранги промолчали.
- Откуда у тебя чайная бумага? - подозрительно спросил Армагиргин. -
Чая в стойбище нет, опивки старые заваривают.
- Милюнэ немного принесла, - ответил Теневиль.
- Можем угостить, - услужливо сказала Раулена, - только что заварила.
Армагиргин принял из рук Раулены большую фарфоровую чашку, оплетенную
проволокой, чтобы не развалилась на куски, и шумно втянул в себя пахучий
напиток.
Милюнэ ловила на себе цепкий, будто царапающий взгляд Армагиргина и с
тоской понимала значение его жадных, ищущих глаз.
Армагиргин пил чай, оглядывал чоттагин со скудной утварью и все же
чувствовал нечто вроде зависти к Теневилю. Он дивился этому чувству: ну чего
же завидовать тому, у которого ничего нет?
Армагиргин поставил опорожненную чашку.
- Однако что будешь делать с женщиной? - спросил он.
- Пусть живет у меня, - сказал Теневиль.
- Второй женой берешь? - усмехнулся Армагиргин.
- Рад был бы, но пуста моя яранга, оленей своих не имею, - ответил
Теневиль.
- Об этом я и толкую тебе, - сказал Армагиргин. - Что зря женщине