"Юрий Рытхеу. Метательница гарпуна" - читать интересную книгу автора

берегах, где растут пальмы, Маша всегда представляла себе, как со
щемящим сердцем будет опять проходить здесь от мыса, где стоит баня,
мимо памятника Ленину, мимо крохотного окружного музея к устью
Казачки. Но вчера, переезжая лиман на современном пассажирском катере,
она так и не ощутила этой щемящей радости. Город, возникший перед ней,
словно горсть сахара, рассыпанная щедрой рукой посреди тундры,
отвлекал внимание от старой части Анадыря на галечной косе, между
двумя водными потоками - лиманом и обмелевшей, обнажившей грязное,
замусоренное дно рекой Казачкой. Обнажились там и позеленевшие,
замшелые устои двух мостов - старого, пешеходного и относительно
нового, построенного в первый послевоенный год, когда в окружном
центре появился первый автомобиль. Маша заметила это лишь сегодня,
бродя в ожидании привычного чувства нерасторжимости с Анадырем конца
сороковых годов. И только раз, когда спустилась во Вторую бухту,
оставив позади и новый город и старый Анадырь, она на мгновение
почувствовала себя вернувшейся в юность, в то далекое время, в котором
так хотела очутиться, летя на огромной скорости выше облаков,
навстречу нарождающейся луне, набравшей полный свет в черноте уже
осеннего чукотского вечера.
И надо же было случиться, чтобы у неказистого анадырского
кладбища она стала свидетелем необыкновенного события.
Маша шла к себе в гостиницу и думала о том, что сегодня там, где
нетающие снежинки падали на угасшие давным-давно глаза первых
ревкомовцев, берега прошлого и современности соединились незримым
мостом.

Мария Тэгрынэ что-то не помнила, чтобы поздней анадырской осенью
выдавался такой ясный, почти июльский день. Снега будто и не было.
Солнце поднялось из-за лимана, над Золотым хребтом, и весь горизонт
отодвинулся, открыв синюю даль. Обращенные к утренним лучам улицы
наполнились светом.
Тэгрынэ повернула от гостиницы налево. Прошла возле здания
окружного исполкома и остановилась. Почему так пустынно здесь?.. И
вдруг до ее слуха донеслась музыка. Значит, проспала! Виновата
десятичасовая разница во времени! Вчера уже к шести часам нестерпимо
потянуло ко сну. Не было сил противиться неожиданно навалившейся
дремоте, и Маша легла в постель. А проснувшись среди ночи,
проворочалась до пяти утра, но потом снова забылась глубоким сном.
Мария заспешила вниз, туда, где глубоко и печально вздыхала
музыка. В непривычной утренней тишине неожиданно громко стучали
каблуки по бетонному тротуару. Этот звук напоминал по контрасту
давнее, когда Маша Тэгрынэ шла по топкой тундре как раз в этом самом
месте, чуть дальше двух высоких мачт старой радиостанции. Кочки были
покрыты черными ягодами шикши, и подошвы торбасов чернели от ягодного
сока. Чернели и губы и пальцы...
Теперь здесь все застроено, придавлено бетонными плитами. Ягоды
больше не вырастут. Заполненные коричневой водой кочки ушли глубоко
под толстые плиты.
А музыка становилась все громче, и сквозь тяжелые вздохи басов
уже пробивалась мелодия печального марша. Какое, наверное, горе надо