"Юрий Сергеевич Рытхеу. Вэкэт и Агнес (Повесть)" - читать интересную книгу автора

напечатанные потом в книгах, вызывали большой интерес даже у тех, кто не
испытывал особого влечения к дальним странствиям. Долгая полярная ночь,
северное сияние - все это необычным отблеском ложилось на облик полярных
исследователей. Даже их портреты, напечатанные в книгах, отличались
какими-то особенностями. В районном центре Вэкэт вплотную столкнулся с ними,
с героями-полярниками, которые работали на полярной станции чуть поодаль от
поселка. Они имели дело с диковинными приборами, отправляли в небесную синь
шары-пилоты, продукты им привозил пароход, а для шести человек особо
готовила повариха. Они изредка приходили в поселковый клуб (у них было свое
кино), все в коже, бородатые, вместо папирос курили трубки Вэкэт относился к
ним с особым трепетом, и это чувство окончательно не прошло даже тогда,
когда он, по зрелом размышлении, убедился, что они, в сущности, ничем не
отличаются от остальных жителей Севера. А кто удивится тому, что Вэкэт тонул
в ледяной воде, когда дядя Вуквун учил его охотиться на морского зверя и
находить твердые тропы в движущемся морском льду? Кто удивится большому
черному пятну на ноге, которое оставили зубы белого медведя, когда парень
сделал неудачный выстрел и попал не в сердце, а в лапу медведице? Грустное
дело, конечно, когда подвиг никому не виден, куда веселее, когда со всех
сторон глядят и ждут его...
Теперь Вэкэт работает в системе Главсевморпути и пользуется всеми
льготами настоящего полярника. Ему даже предлагали вступить в жилищный
кооператив, созданный в южном городе.
Край неба уже не пылал. Заря погасла, уступив место чистому, светлому
небу, с ясно очерченной линией горизонта: вот-вот должно выглянуть солнце.
Вэкэт притормозил нарту. Остановки в это время не полагалось, поэтому
вожак укоризненно оглянулся.
- Смотри, Лелю, сейчас взойдет солнце - конец полярной ночи! - успокоил
его каюр.
И как ни старался Вэкэт поймать самый первый луч, самый свежий свет, но
как-то сразу показалась большая часть солнечного диска, и весь окружающий
простор залило розовым светом. Диск был слегка приплюснут. Вэкэт ждал
душевного волнения, песни в груди, но ничего этого не было, лишь сожаление о
том, что не удалось поймать чудо. Быть может, самым трогательным в этом
восходе солнца было то, что заблестел отполированный сухим снегом
металлический наконечник остола.
Вэкэт тронул собак. Солнце долго не опускалось за горизонт, словно
раздумывая, оставаться ему в промороженном небе или опуститься за горизонт.
За мысом Гавайи сжатие потревожило морской лед. По цвету неба
угадывалась открытая вода, и Вэкэт подумал: не худо было бы сделать
двухдневный привал, попытать счастья в открытой воде.
Быстро кончился первый солнечный день, и надо было кормить собак. Вэкэт
повернул упряжку в открытое море, чтобы переночевать поближе к разводью, а
рано поутру, когда посветлеет, выйти с ружьем на ледовый берег. Ночевать на
льду Вэкэт не опасался - в это время года ветер не отгонит лед от острова, а
сжатие он успеет услышать заблаговременно. На случай же, если льдина
расколется прямо под ним, он улегся спать на нарте: трещина не бывает сразу
такой широкой, чтобы поглотить нарту вместе с упряжкой.
Собаки долго не могли угомониться, вздрагивали во сне: видно, им не
очень было уютно над толщей ледяной соленой воды.
Утром Вэкэт решил подольше поваляться в спальном мешке. Он лишь