"Юрий Рытхеу. Остров надежды (Роман)" - читать интересную книгу автора

как Иерок увидел входящий в бухту пароход.
Судя по всему, это было русское судно. Иерок догадался об этом по тому,
как на американской шхуне поспешно начали выбирать якорь и от заведенной
машины в воздух поднялось синее облачко моторного дыма. Шхуна развернулась
носом к створу бухты и ходко пошла, оставляя за собой на гладкой поверхности
воды пенный след и синий дымок.
С русского судна послышался низкий, протяжный гудок, отразившийся от
окрестных сопок и поднявший птиц на небольших базарах по обе стороны створа.
Иерок поспешил к своей яранге, стоявшей на небольшой косе, отделяющей
мелководную лагуну от бухты. Навстречу ему вышел будущий зять Апар,
быстроногий юноша из ближнего оленеводческого стойбища, отрабатывающий,
согласно обычаю, будущую жену, младшую дочь Нанехак, и сказал:
- Уходит американец!
- Наторговал чего-нибудь? - строго спросил его Иерок.
Апар исполнял еще и обязанности торгового посредника, ибо мог вполне
сносно говорить по-американски и по-русски.
- Пять фунтов сахару, двадцатифунтовый мешок муки... Да дурной
веселящей воды две бутылки...
- Почему мало взял? - недовольно проворчал Иерок и ощутил вдруг сильное
желание приложиться сейчас к бутылке. Он знал: если выпить, то все мрачные
мысли развеются, как комары на студеном морском ветру.
Парень нравился Иероку, но уж больно бедна его родня. Да и сам его
приход в ярангу был каким-то несуразным. Апар увидел дочку Иерока на
весенних игрищах, и она ему так понравилась, что он уже не вернулся в
тундру, остался на побережье, вошел в ярангу Иерока и объявил, что будет
отрабатывать будущую жену.
Прошло уже три года, но Иерок все колебался, не принимал окончательного
решения, хотя видел - дочь симпатизирует парню и явно надеется, что он
станет ее мужем. Можно, конечно, продлить испытание еще на год, от силы на
два... Не больше, иначе будут нарушены все приличия. Надо что-то решать
наконец...
Иерок вошел в свое жилище.
В холодной части яранги, слева, тлел костер. Дым выходил через
срединное отверстие. Вокруг царил полумрак, и Иерок подумал: будь яранга
покрыта свежими, только что расщепленными моржовыми кожами, было бы гораздо
светлее, уютнее. А тут - темень и ощущение постоянной сырости, идущей от
развешанной по стенам одежды, от темнеющего в глубине мехового полога, от
пустых деревянных бочек, где должны храниться запасы мяса и жира...
На низеньком столике, вплотную придвинутом к пологу, лежало плоское
деревянное блюдо с нарезанным черным моржовым мясом, стояла бутылка. Рядом -
потрескавшаяся фарфоровая чашка.
Иерок прошел к столику, ногой подкатил китовый позвонок и сел. Оглядев
еще раз столик, немного помедлил, вздохнул, прежде чем налить себе веселящей
воды.
Апар почтительно стоял возле костра. Нанехак, или Нана, как звали ее
домашние, сидела возле другого столика, заваленного кусками меха, кожи, и
делала вид, что шьет, хотя на самом деле искоса посматривала на отца,
прислушивалась к разговору мужчин.
- Павлов не заходил? - спросил Иерок, медленно, тонкой струйкой
наполняя чашку. Знакомый терпкий запах ударил в нос и заставил Апара шагнуть