"Юрий Сергеевич Рытхэу. Айвангу " - читать интересную книгу автора

старался смотреть в сторону, чтобы не встречаться глазами с Айвангу.
Надо отойти. Как хорошо может чувствовать спина человеческий взгляд! У
Сэйвытэгина потек пот между лопаток. Он остановился, сделав семь шагов, и
повернулся лицом к нарте. Айвангу сидел приготовившись. Он закрыл глаза, и
его лицо внешне было совершенно спокойно. Таксе спокойное лицо бывает у
мертвых. Значит, в мыслях сын ушел из жизни, и только ток крови в жилах
напоминает ему о том, что он еще здесь.
Тяжел винчестер. Никак его не поднять и не приладить к плечу... Он упал
в сугроб. В ствол забился снег. Надо его прочистить. Шомпола нет с собой. Он
остался на нарте. Лучше продуть ствол собственным ртом, чем возвращаться к
нарте, услышать дыхание сына... Куда лучше целиться?.. В сердце или в
голову? Винчестер снова упал в снег...
Айвангу закрыл глаза, как только отец взял винчестер с нарты. Слезы,
проступившие сквозь плотно прижатые веки, тотчас схватило морозом, и глаза
без усилия трудно открыть. Айвангу напрягся, как туго натянутый лук. Каждая
частица тела, каждая капля крови ждала удара пули... Куда она ударит - в
сердце или в мозг?.. Долго ли придется мучиться, или смерть наступит
мгновенно, как мгновенно гаснет при неожиданном и сильном порыве ветра
огонь?..
Разлепив замороженные ресницы, Айвангу увидел рядом отца. Сэйвытэгин
тяжело дышал, а там, вдали, куда он отходил, чернел в снегу винчестер.
- Я не могу, - прошептал Сэйвытэгин и зарыдал громко, на всю тундру. Он
выл и стонал, как раненый морж. Это было так мало похоже на человеческий
плач, что собаки высунули носы и тоже завыли, глядя на странные ужимки
своего каюра.
Зарыдал и Айвангу. Сэйвытэгин рухнул рядом и спрятал свое лицо на груди
сына. Так они просидели долго. Айвангу совершенно закоченел. Сэйвытэгин тоже
замерз. Он с трудом встал с нарты и сунул руку за пазуху. Встряхнул остаток
спирта в фляжке и дал отпить сыну. Потом сам отхлебнул.
- Ты все-таки возьми винчестер, - сказал Айвангу, заметив, что отец
собирается трогать нарту.
Сэйвытэгин молча поплелся к винчестеру, взял его и спрятал в чехол.
Он крикнул на собак, и закоченевшие псы резко рванули нарту. Из ущелья
наползала вечерняя мгла. Над изломанной горным хребтом линией горизонта
вынырнула полная луна и удивленно уставилась на одинокую упряжку, на нарту,
на которой, плотно прижавшись друг к другу, сидели двое мужчин.
Луна провожала единственную в эту ночь живую точку на всем протяжении
от мыса Дежнева до залива Святого Лаврентия, и, когда нарта пересекла
торосистую поверхность залива, лунный диск изрядно потускнел, примороженный
ночной стужей, и опять скатился за горизонт, туда, где небо соприкасалось с
поверхностью ледяного океана.
Айвангу увидел первый домик Культбазы еще издали, с высоты Нунямского
мыса. Это была радиостанция. Она стояла на холме в окружении стройных мачт,
привязанных к земле металлическими проводами, и выглядела как настоящий
корабль.
Потом открылись другие дома.
Айвангу ожидал увидеть нечто удивительное, но все было очень
обыкновенно - просто много деревянных домов на одном месте, гораздо больше,
чем до этого видел Айвангу. Среди них, как рассказывали бывалые люди,
действительно не было ни одной яранги. Дома уютно утопали в снегу и