"Юрий Сергеевич Рытхэу. Воспоминание о Баффиновой Земле" - читать интересную книгу автора

выведенный из терпения Татмирак не повернул обратно.
- Тебе надо учиться вещам, которые человек должен знать с самого
рождения, - недовольно заметил он смущенному Джеку. - Ты не умеешь
охотиться, добывать еду, ты не знаешь самого главного дела настоящего
мужчины. Ты выглядишь как белый человек.
Конец фразы стегнул Джека по сердцу, и он вздрогнул. Слова "ты
выглядишь как белый человек", "ты стал словно белый" у этого народа означают
высшую степень презрения. В их глазах стать подобным белому - это значит
пасть так низко, как только может пасть человек. Ниже - невозможно.
Действительно, как еще можно назвать человека, который по всем внешним
признакам является эскимосом, а на самом деле даже не может добыть себе еды?
Татмирак стал остерегаться брать с собой на охоту Джека, хотя тот
старался изо всех сил не быть ему обузой. На остатки своих денег Джек купил
ружье в лавке "Гудзон бей", но приобретение ружья не прибавило ему уважения
в глазах жителей селения.
Он пытался сойтись поближе со своими сверстниками, но те сторонились
его, а один из парней откровенно высказал ему:
- Когда я с тобой разговариваю на инглиш и не могу перейти на свой
родной язык, мне все кажется, что ты притворяешься. Будто ты все понимаешь
по-нашему, но не хочешь говорить.
Джек старался научиться языку своих отцов. Он уже мог произносить
простейшие фразы, но, должно быть, коверкал их, потому что его собеседники
не могли сдержать улыбку, слушая его эскимосскую речь.
Девушки тоже сторонились его, предпочитая проводить время со своими
парнями или с холостяком-торговцем, или носили воду настоятелю Объединенной
церкви. Настоятель был человек здоровый и жизнерадостный, и по селению
бегало около десятка ребятишек, удивительно похожих и светлыми волосами, и
чертами лица на святого отца.
Горизонт одиночества раздвигался для Джека все дальше и дальше. Вместо
уважения и сочувствия, которые он ожидал найти у соплеменников, к нему росло
презрение и безразличие.
В морозные темные дни еды в хижине Татмирака было немного, а тут еще
приходилось кормить Джека. Каждый раз за трапезой у Джека кусок комом
становился в горле. Он в одиночку уходил на крепкий лед Гудзонова залива и
даже, случалось, приносил в хижину тюленя. Но и это не изменило к нему
отношения эскимосов, а лишь вызывало удивление: почти белый человек, а
поступил как эскимос.
Иногда в метельные темные ночи, когда сон уносился вдаль вместе с
ураганным ветром, Джек думал, что лучше было бы уйти из этой жизни, из этого
мира, в котором для него нет места: пустота кругом от горизонта до
горизонта. Но он еще так молод. Он только начинает жить. Может быть, есть
все-таки место и для него?
Возвращение в прошлое не состоялось. Он был чужим среди этих людей, у
которых своя жизнь, свои привычки, свои обычаи. И они его не принимали не
потому, что он ничего не умел и не знал, а потому, что, будучи таким же
эскимосом, как и они, он не имел достоинств, которые делали бы его
полноценным человеком в их глазах.
Джек с нетерпением ждал наступления теплых дней. Он написал несколько
писем в Клейнборг, и каждый раз, когда он садился за лист бумаги, Татмирак
следил за ним: никто из эскимосов в этом селении не умел ни читать, ни