"Владимир Рыбин. Пять зорь войны " - читать интересную книгу автора

вскрикивая и всхлипывая...
Через полчаса санитары увозят раненых и убитых, и Протасов с удивлением
замечает, что базар все тот же. Кто-то снова торгует вишней с воза, на
деревянных лотках лежит пирамида абрикосов, женщины, как и полчаса назад,
трясут на толкучке своим немудреным барахлишком.
Протасов покупает мешочек своего любимого мелко нарезанного крепкого,
как спирт, местного табака, стараясь унять дрожь в руках, набивает трубку,
затягивается и закрывает глаза.
"Черт с ним, - думает он о Седельцеве, - пусть судит. И в штрафбате
можно воевать..."
Но капитан-лейтенант Седельцев встречает Протасова неожиданно ласково.
- Как вы себя чувствуете? - спрашивает он, улыбаясь. И обиженно
складывает губы. - Что же вы меня подводите, товарищ мичман? Почему сразу не
рассказали, что героической схваткой с вражеским монитором сорвали высадку
десанта?
- Я докладывал.
- Что вы докладывали? Что пошли в открытую против монитора? Что
погубили катер и людей? Как прикажете реагировать на такой доклад? А ваш
подчиненный, матрос Суржиков, рассказывает, что был героический бой, были и
мужество и самопожертвование. Я звонил на заставу - все подтверждается... О
героизме надо в трубы трубить, а не просто докладывать.
- Ну трубить нам еще рано. Сначала надо фашистов отбить.
- Нет, не рано. Примеры героизма сейчас вот так нужны!..
Седельцев, словно обидевшись, отворачивается и долго молчит.
- Как вы себя чувствуете? - опять спрашивает он.
- Как можно себя чувствовать? На базаре баб да детей бомбили. Фашистам
глотки рвать надо, а мы тут рассусоливаем!
- Товарищ мичман!
- Мы по вооруженным нарушителям не стреляли, а они по безоружным...
Снова почувствовав тяжелую боль в голове, он судорожно сглатывает
воздух и добавляет торопливо:
- Товарищ капитан-лейтенант. Отправьте меня на катер. Кем угодно, лишь
бы к пулемету...
- Зачем же - кем угодно. Нам смелые командиры нужны. Принимайте другой
катер. Вопросы есть?
- Никак нет! - радостно чеканит Протасов. - Разрешите выполнять?
И он щелкает каблуками, как не щелкал с курсантских времен.

* * *

Лейтенант Грач разглаживает ладонями лицо, смятое дремотной
бессонницей, застегивает ворот и выходит на крыльцо. Звенят цикады. Шумят
осокори под ветром. Млечный Путь лежит над головой широкой живой дорогой.
Где-то далеко одна за другой взлетают ракеты и теряются в звездной каше.
- Тишина-то какая! - говорит из дверей старший лейтенант Сенько.
- Бывало, ничего так не желали, как тишины. А теперь она тревожит.
- А вы что бродите?
- Звонили, дед вернулся. Ведут сюда...
Бойкий говорок деда Ивана они слышат еще издали.
- ...Давай все говори, как где воюют.