"Владимир Рыбин. На войне чудес не бывает (Искатель N 2 1985)" - читать интересную книгу авторанеопытность. Кадровый военный, даже если он в чине фельдфебеля, не позволил
бы вести такую дискуссию перед своими подчиненными. У него хватило бы ума понять, что не для него предназначены эти слова. А Гра-берт думал, как поступить. И должно быть, пришел к выводу, что может взять верх в этой дискуссии. - Фюрер - величайший пророк! - с пафосом выкрикнул он. - "Я столько раз в своей жизни был пророком" - так говорил Гитлер, - подтвердил Штробель. - Слова фюрера всегда сбываются! - обрадованно провозгласил Граберт. Не подозревая, Граберт сам напрашивался, чтобы ему ответили в духе листовки, уже знакомой этим недоросткам-солдатам, той самой, которую недавно читал по "звуковке" старший лейтенант Карманов. Листовка эта, как и многие другие, была у него с собой. Он выхватил из внутреннего кармана шинели стопку бумаг, мигом отыскал нужную. - "Я столько раз в своей жизни был пророком". Солдаты! Вам хорошо -известны эти слова Гитлера. Что. ж, возьмите и проверьте: оправдалось ли хоть одно из его пророчеств?" - Арестовать! - крикнул Граберт, спрыгнув с крыльца. Ствол винтовки уперся Штробелю в спину. У него выхватили листовки, выдернули из кармана пистолет. Но он знал листовку наизусть и, уже схваченный кем-то сзади за руки, выкрикивал фразу за фразой своим хорошо поставленным еще в офицерской школе голосом, заботясь только об одном - чтобы не сорваться на крик. - Гитлер пророчествовал каждый год, и каждый год получалось наоборот!.. - К стене! всю опасность этого публичного спора. Удар в спину прикладом был сильным, но не болезненным, не удар, а толчок. Штробель отбежал несколько шагов, но устоял на ногах, подумав, что не должен, ни в коем случае не должен упасть на глазах у этих подростков. Такой уж это возраст безжалостный, не сочувствующий униженным. Оперся руками о кирпичную стену, выпрямился и обернулся. Перед ним был только один, один-единственный солдат, толстогубый, остроносый. Он-то, видать, и был главным исполнителем приказов Граберта. Из-под каски, в которой прямо-таки тонула его маленькая голова, выглядывали пустые, ничего не выражающие глаза. Остальные - а было их теперь на площади не меньше двадцати человек - стояли безучастные, кто с испугом, а кто с любопытством смотрели на происходящее. Сумрак все светлел, и двор теперь просматривался весь, до самых дальних углов. Граберт снова поднялся на верхнюю ступеньку крыльца, прихорашивался, оправлял на себе шинель. - У Гитлера что ни слово, то ложь. Таков он, фюрер. Миллионы немцев, которые верили этому банкроту, погибли понапрасну. Так погибнете и вы, если будете верить ему... Штробель махнул рукой, указал на Граберта, Эхо получилось невольно, но получилось хорошо, наглядно И до Граберта дошла эта наглядность. Он спрыгнул с крыльца и пошел к Штробелю, дергая из кобуры пистолет... - Ну что? Голос у майора Авотина был какой-то спокойный, словно он и не ждал, что |
|
|