"Святослав Юрьевич Рыбас. Русский крест " - читать интересную книгу автора

правым ухом. За того ли раненого или за перевязочный пакет прапорщика Пауль
отметил закон воздаяния, но не убил.
В Дядьковской Пауля оставили с другими тяжелоранеными на верную гибель.
"Вставайте, обратно в хату", - сказал фельдшер. Уже простучали подводы и
стихли все походные звуки. Жалкая доля калеки-солдата, ненужного войску! Его
нельзя бросить на истязание врагам, нельзя с ним отступать, с ним можно лишь
разделить смерть.
Но бросили. Он лежал на соломе, как и десятки других офицеров, ожидая
последней милости красных. Неподвижные, с перебитыми костями, рассеченными
телами, эти люди еще три дня назад яростно штурмовали Екатеринодар, а теперь
привыкли, что все кончается.
Пауля спасло чудо - в хату заглянул случайно задержавшийся доктор и
подобрал одного раненого, который мог сидеть в летучке.
С той поры одноглазый прапорщик прошел с Добровольческой армией весь ее
путь через каменноугольный район на Харьков, Курск, Орел, - и обратно до
Новороссийска, пока не очутился в приемной канцелярии главной комиссии по
эвакуации, где его заметила Нина.
- Господа! - крикнул сосед Пауля и застучал костылем в пол. - Господа!
Я без ноги! Моя нога осталась под Валуйками! Я нищий калека!
Нина повернулась к здоровым офицерам, но они отводили глаза, морщась,
словно безногий совершал что-то неприличное. Но что с ним делать! Все
добровольцы давно стали бездомными и нищими, только военная организация
питала их существование, и крах армии был для них крахом родины и жизни.
Нина кинулась на Серебряковскую улицу в канцелярию действительного
статского советника Флока и на ее удачу столкнулась там со старым знакомым
из Управления торговли и промышленности Андреем Герасимовичем Петуховым.
В приемной творилось что-то отчаянное: молодые женщины, дети, старухи,
беременные, среди которых одна - на сносях, с красным, будто ошпаренным,
пятнистым лицом, все ждут, тоскливо глядя то на казака у дверей, то на
секретаря, ведущего запись. Кто они были? Наверное, офицерские вдовы;
вывалились из государственной машины, должны были пропасть.
- Вот так встреча! - сказал Петухов со значением.
Он был костистый, жилистый, с нависшей над глазами желтой лобной
костью. Бесполезно было его очаровывать и лукавить в надежде, что он забыл
ее непатриотический поступок. Этим она испортила бы дело.
- Как к отцу родному, Андрей Герасимович! - с негромким покаянным
стоном обратилась к нему Нина. - Я знаю, что вы думаете обо мне. Я сама
казнюсь. Но я была неопытна, столько выстрадала... Помогите, Андрей
Герасимович.
- Я не занимаюсь эвакуацией, - ответил Петухов, глядя в бок на толпу
посетителей. - Обращайтесь к Флоку.
- Флок совсем меня не знает! - возразила она и подступила к нему ближе.
- Вот и хорошо, мадам, что не знает, - усмехнулся Петухов. - Я вас
знаю, а он не знает. Для вас хорошо. - Он отступил на шаг.
- Злонамеренный вы человек, Андрей Герасимович. Нашли время сводить
счеты, - продолжала она и сделала шаг следом.
- Нет, я просто не занимаюсь эвакуацией, - повторил он. - А что счеты?
Пустое!.. Вот адмирал Колчак, Царствие ему небесное, или другие наши
покойники могли бы предъявить счет...
- Зачем вы меня оскорбляете? - спросила Нина. - Хотите, чтобы я