"Святослав Юрьевич Рыбас. Красавица и генералы " - читать интересную книгу автора

- Тебя подранили бандюги! - крикнул он и куда-то побежал, притащив
через полминуты штуцер. - Сдавайся!
Макарий выставил вперед указательный палец и сказал:
- Кх! Все. Вы убиты.
- Кх! - тоже произнес Виктор. - Это вы убиты. Донцов не возьмешь.
За обедом было очень заметно различие между стариками и Анной
Дионисовной. Но между ними, как переправа, располагались Витюха во всем
казацком, Александр Родионович в серой толстовке и Макарий, почти
петербуржец.
- Ох, вы як цыгане! - оценила их вид Павла.
Александр Радионович засмеялся и налил себе горькой настойки. Стекло
стукнуло о стекло.
- Хочешь? - спросил он у Макария.
Анна Дионисовна вскинула голову, недоуменно глядя на мужа.
- Ничего, ничего! - буркнул он. Его лоб и щеки сморщились, а красные
прожилки, полукругом охватывающие скулы, стали заметнее.
Макарий тоже налил настойки, хотя видел, что матери это не нравится. Но
он уже был самостоятельным человеком.
- У меня предчувствие, - сказала Анна Дионисовна - Это добром не
кончится.
Она не говорила, что Александр Родионович пьяница, ибо это было бы
преувеличением.
Хведоровна шутя заметила:
- Какого еще добра тебе надо? Як паны в шелках! Бога не гневи.
Никаких напастей она не ждала. Семейство сейчас вокруг нее, все живы,
харчей хватает.
Обе женщины, привыкшие противостоять друг другу, и теперь занимались
тем же.
Анна Дионисовна предчувствовала что-то разрушительное: муж, с которым
не было душевной близости, выпивал, дети уже отделились, приближалась пора
угасания.
Однако на самом деле и старуха Хведоровна видела это, ничего страшного
в том разрушительном еще не было, ведь все это она уже пережила и
перемучила. Лишь две вещи должны существовать вечно - земля и дети на земле.
Остальное постоянно превращалось в полынь, катран или кусты барбариса.
Поэтому Хведоровна смотрела на "дворянку" словно с небес и не понимала ее
малых горестей.
- Я бы тож хотела! - потребовала Хведоровна, подняв маленький
серебряный стаканчик. - Макарий, налей бабке, серденько мое.
Она медленно выцедила настойку, пожевала губами и подмигнула младшему
внуку, настороженно наблюдавшему за ней.
Павла притащила кастрюлю, поставила ее перед Анной Дионисовной. Крышка
была снята, и запахло несравненными запахами укропа, чабера, перца, чего-то
кисло-сладкого. Анна Дионисовна брала из стопки тарелку, наполняла борщом.
Полные руки, обнаженные ниже локтей, плавно плыли над столом.
Макарий отметил, что прежде она не позволила бы Павле принести борщ
прямо в кастрюле, заставила бы взять фарфоровую миску. Что ж, с Павлой
бороться трудно, за ней - Хведоровна.
Родион Герасимович перекрестился и взялся за ложку. Вслед за ним
перекрестилась Хведоровна и Виктор, и потом старуха осуждающе поглядела на