"Святослав Юрьевич Рыбас. Святые горы" - читать интересную книгу автора

меня весь день обижал...
- Я обижал? - громко воскликнул я. - Когда?
- Ничего ты не понимаешь.
Я в самом деле уже ничего не понимал. Это теперь я знаю, что действовал
по точным меркам своего воспитания, обычаев моих друзей, по тем самым
обычаям, которые, как я вижу, живут и сейчас и никому не кажутся обидными
или неверными. Как же мог я действовать по-другому?..
- Все было бы хорошо, - грустно сказала Надя. - А ты испортил...
Вот так закончилась та ночь в Святогорске. После нее что-то в наших
отношениях изменилось; мы еще некоторое время встречались, словно ничего не
произошло. Я сделал ей предложение, она приняла его, но мы уже чувствовали,
что из этого ничего не выйдет.
...С той поры прошло больше десяти лет, я давно взрослый, успевающий в
своих делах человек. Конечно, стал суше, тверже и мало похожу на того
мальчика. Но чем больше проходит с той поры, тем непонятнее становится мне,
как я должен был поступить той ночью в Святогорске. Я понимаю, что такая
ночь бывает раз в жизни, но почему мне больно, почему, вспоминая о ней,
чувствую вину и горечь, я не знаю. А буду это чувствовать, уж видно, всегда.
Недавно в руки мне попал дневник Толстого, и там в графе "1908 год" я
прочитал: "У меня выбита рука, я слежу за ее выздоровлением. Но вот она
справилась, и мне чего-то недостает. Не за чем следить, А ведь вся жизнь
есть такое слежение за ростом: то мускулов, то богатства, то славы.
Настоящая же жизнь есть рост нравственный, и радость жизни есть слежение за
этим ростом. Какое же ребяческое, недомысленное представление - рай, где
люди совершенны, и потому не растут, стало быть, не живут".
И, прочитав, я живо вспомнил Надю, себя, полковника, городок на
Северском Донце.


II

Стрешнев прилетел на день раньше, чтобы его никто не встречал. Нужен
этот единственный день, а вся остальная поездка - да пусть она катится к
черту - даже думать о ней было скучно.
Город был знакомым, привычным: почти ничего не изменилось с тех пор,
как Стрешнев уехал. "Конечно, это не Сочи, - подумал он. - Да теперь все
равно. Все-таки родной город".
Недавно он вернулся из Швеции, с крупного турнира, где взял первый
приз. Теперь Стрешнева считали одним из вероятных победителей и турнира
претендентов, и он был доволен собой.
У светофора такси приостановилось. Стрешнев заметил на рекламной тумбе,
стоявшей между фонарным столбом и каштаном, свое имя. Он равнодушно пробежал
афишу, сообщавшую, что гроссмейстер Валентин Стрешнев выступит с лекцией в
большом зале университета. Но представил, как будет рассказывать о себе в
родном городе, и стало противно, "Кретин! - выругался Стрешнев. - Приглашали
же в Сочи. Там бы не пришлось трепаться - играй себе!"
Слишком все легко было в эти последние годы. Он быстро стал
гроссмейстером. А что помнит - переезды с места на место, турниры, выигрыши
- одно и то же?!
Перекресток тоже знакомый. Прежде, на углу возле гастронома, стоял