"Святослав Юрьевич Рыбас. Святые горы" - читать интересную книгу автора

задумчиво.
Мы поздоровались и остановились в дверях. Хозяин кивнул на стол, где
стояли еще три тарелки, а Марья Афанасьевна, желая, по-видимому, скрасить
молчание мужа, ласково проговорила:
- Садись, Наденька, вот сюда. А ты, Валентин, рядом с ней.
Проголодались? Кушайте, не обращайте на него внимания, из него клещами слово
не вытянешь.
Полковник строго взглянул на нее и улыбнулся. По его улыбке сразу стало
понятно, что он прожил с женой душа в душу, всегда был у нее под каблуком, и
как Марья Афанасьевна скажет, так и будет.
- Потом поговорим, - сказал мне полковник.
Он ел быстро, как-то очень опрятно и до конца обеда больше не проронил
ни слова. Несмотря на свое обещание поговорить, он потом куда-то снова ушел.
Марья Афанасьевна провела нас в дальнюю комнату, где уже стояла у стены
моя спортивная сумка, принесенная ею сюда, видно, еще раньше. Здесь были две
широкие никелированные кровати, диван и круглый стол.
- Хотите отдохнуть - не стесняйтесь, - сказала она и ушла.
Мы с Надей переглянулись, и я понял, что с этой минуты для нас
начинается самое трудное. Надя села на диван. Я хотел сесть рядом, но она
отодвинулась.
- Надо ей помочь прибрать со стола, - сказала она безразличным голосом.
- Подожди.
Я положил руку на ее плечо, и плечо как будто окаменело, хотя Надя не
пошевелилась. Я убрал руку.
- Ты жалеешь, что мы приехали? - спросил я. - Можно сейчас вернуться, в
семь часов есть поезд.
- Надо ей помочь, - сказала Надя.
Она пошла на кухню, я вышел за ней следом, но в зале остановился как
вкопанный и подумал: "Ну и иди!"
С настенной фотографии на меня глядели строгий молодой лейтенант в
довоенной гимнастерке и смеющаяся девушка.
Вернувшись, лег ничком на диван и, дыша его горьким пыльным запахом,
впал в какую-то тупую дрему...
Когда я очнулся, в комнате было темно, на улице ярко горел фонарь, и в
желтом конусе света валил густой снег. Надя сидела рядом; на сердце у меня
было тяжелое ледяное чувство.
- Шесть часов, - сказала она. - Пойдем на лыжах?
Она стала собираться, щелкая замками сумки и что-то ища в темноте. Я
пошел на кухню.
Там столкнулся с полковником, в одной руке он держал фонарь "летучая
мышь", а другой смахивал с телогрейки налипший снег.
...Снег падал тихо и часто. Он лежал на крыльце, на дорожке, на тонких
укутанных вишнях. Пахло морозом и сосновым лесом, в природе были тишина,
неподвижность, которая как бы вбирала в себя снегопад, словно снег застывал
в воздухе.
Мы вышли за калитку. Я помог Наде надеть лыжи, закрепил свои, и мы
медленно двинулись вниз по проулку, к реке. В домах горели окна,
просвечивались синие, розовые, зеленые занавески, и никто нам не встретился.
По-видимому, по Святогорску мы шли одни.
Выйдя на чистый широкий луг, я остановился, Надя подошла ко мне.