"Святослав Юрьевич Рыбас. Святые горы" - читать интересную книгу автора

сотрясались невидимые колеса.
Открылась дверь, и из другого вагона вошли двое ребят в лыжных
шерстяных костюмах и в крепких черных ботинках.
- В Святые горы? - спросил один из них и, не ожидая ответа, весело
сказал: - Погода!
Они закурили, поговорили о том, какие лыжи лучше всего, и спросили у
меня лыжную мазь для промерзшего снега. Мы пошли в вагон, я им дал баночку
мази.
За Красным Лиманом дорога пошла вдоль редких сосен и пологих холмов:
деревьев становилось все больше, и временами поезд шел точно по узкой
просеке в лесу. Начинались Изюмские леса.
В Святогорске поезд стоял две минуты. Наш вагон не дотянул до короткой
платформы, мы спрыгнули в сугроб и, не устояв, повалились в снег. Состав
простучал рядом и ушел. Надя зачерпнула горсть сухого снега и бросила в меня
бело искрящуюся пыль. Я мотнул головой, приподнялся и поцеловал ее в горячий
смеющийся рот.
Мы встали, недоуменно и весело огляделись, словно не понимали, что эта
маленькая платформа и солнечный глубокий снег есть то самое, к чему мы
стремились. Я поднял лыжи.
- А ты стащил у старого человека очки! - воскликнула Надя.
Она схватила снег и, подойдя вплотную, обвила мою шею обеими руками,
поцеловала и сунула за ворот холодную руку. Я зарычал, она засмеялась и
отскочила.
Мы добрались до автобусной остановки. Здесь у полосатого железного
столба стояли те ребята, которые курили со мной на площадке. Из-за сосен
выкатился маленький синий автобус. Покачиваясь на невидимых кочках и скрипя,
он медленно подъехал к нам.
Ребята сели рядом на заднем сиденье, купили нам билеты и с
необязательной любезностью, которая возникает среди попутчиков,
поинтересовались, где мы решили остановиться.
- Попробуем в доме отдыха, - сказал я.
- В монастыре красиво, - согласились они, как будто бы одобряя мой
выбор, но и тотчас же отвергли его. - Это бесполезно. Там табличка висит,
что тут когда-то жил великий писатель Чехов; сейчас и ему бы раскладушки не
нашлось. В "Шахтере" тоже все забито. Попробуйте у жителей пристроиться,
здесь лыжников охотно пускают.
У пансионата "Шахтер" автобус остановился. Скользкая, укатанная до
белого блеска дорога тянулась в сторону Северского Донца, к монастырю,
видневшемуся на поросшей черным мелколесьем горе. Справа от нас была
деревянная арка, ведущая во двор пансионата, а слева, за раскидистыми
соснами с чешуйчатой медно-бурой корой, шла улица одноэтажных домиков. Из
труб поднимались прозрачные голубоватые дымки. Воздух пах сосновой смолой и
талой водой, хотя было градусов десять мороза. Наверное, солнце пригревало
снег на коньках крыш и оттого пахло капелью. Оно было окружено
ярко-оранжевым кольцом, почти не оставляло теней, и день был ясно светел.
- Как на празднике, - нараспев сказала Надя.
Мы простились с попутчиками и пошли по улице. В шести или семи домах
нас не хотели принять. Мы шли дальше, я ругался, а Надя меня успокаивала.
- Мы с тобой на Святых горах, - говорила она. - Все будет хорошо,
увидишь!