"Святослав Юрьевич Рыбас. Святые горы" - читать интересную книгу автора

Мои отец и мать меня почти не замечали, занятые своими отношениями.
Мать иногда приходила ко мне в комнату, подурневшая от слез, и, жалко
улыбаясь, прижимала к груди мою голову и зло говорила об отце. Я вырывался,
мне было стыдно за них.
И вот однажды, когда мать ушла, я позвонил Наде. Она не захотела
разговаривать. Я позвонил ей снова через два дня, во мне уже проснулась
ревность, и я забыл о своем желании не видеться больше с ней.
...И мы решили, что нам надо куда-нибудь уехать, а то мы рассоримся
окончательно. "В Святогорск", - сказал я, и она согласилась. У меня в груди
стало холодно, когда она так быстро согласилась.
...Я взял лыжи и вышел на улицу: снег по-ночному мерцал, было еще
темно, но окна в домах уже просыпались, их становилось с каждой минутой
больше, они вспыхивали беззвучно, неожиданно, озаряя розовато стены вокруг
себя.
Надя жила через дом от меня. Я шел широкими шагами, хрустел снег,
напоминая звуком разгрызаемое яблоко. Я думал, что скоро мы будем ехать в
поезде, что несколько дней проживем в крохотном городке, среди леса, гор,
снега и что... Я вдруг остановился, сбросил с плеча лыжи и секунд десять
стоял пораженный - мысль, что Надя отдавала себя в мою власть, пронзила
меня; было не радостно, не томительно - было страшно.
Как я добрался до ее дома, как она открыла, как заставила меня
завтракать вместе с собой, этого я почти совсем не запомнил. Возле нас все
время была ее мать, сорокалетняя красивая женщина. Я не решался на нее
глядеть, мне казалось, что она вот-вот попросит не ехать с Надей или
заплачет. Когда выходили, мать сухо сказала:
- Валентин, я вас прошу - заботьтесь о Наде.
Вокзал шумел; урчали моторы такси, хлопали тяжелые двери подъезда,
скрипел снег, и все звуки сливались в глухой, скованный морозом шум, который
временами перекрывал дребезжаще-звонкий голос из динамика. Мы забрались в
вагон.
- Едем? - длинно выдохнула Надя и улыбнулась новой, странной улыбкой.
Она приникла к окну, посмотрела поверх отстающего от поезда вокзального
здания на небо, уже по-утреннему высокое, потом повесила на крючок свою
красную куртку и, оставшись в голубом свитере, села против меня и глядела
ласково. Я же сидел не раздеваясь.
- Что с тобой? - спросила она.
- Ничего.
- Ах, вечно у мамы страхи! - сказала Надя. - Не обращай внимания...
Мамы там с нами не будет.
И я увидел, что она очень красива, что она неизвестно когда изменилась,
смуглое лицо стало строже и белее а в глазах появился мягкий блеск.
- Ты стала еще красивее, - сказал я.
- Это одному тебе кажется, - ответила Надя и встала. - А ну,
поднимайся.
Я тоже встал, она расстегнула замок на моей куртке, сняла с меня шарф
и, приподнявшись на цыпочки, хотела снять и куртку, но не смогла, озабоченно
нахмурилась:
- Какой же ты неловкий! Помоги мне.
Я скинул куртку. Надя впервые ухаживала за мной.
Я взял ее за руку. Мне хотелось, чтобы она знала, что я буду жить