"Святослав Юрьевич Рыбас. Узкий круг" - читать интересную книгу автора

потом неловкость за свою ревность, как будто теперь нельзя было ни о чем
думать, кроме Шурочки.
Загадка таилась в том, что вдруг дети и родители стали равны. Прежний
опыт все еще порождал страх за детей, а им сейчас уже ничего не грозило.
Чего же родители боятся? Того, что дочь узнает любовь мужчины? Но это
неизбежно. Забеременеет? Вряд ли. Зина прорабатывала с ней эту тему. Чего же
они испугались? Своего страха?


3

Шурочка уже легла, читала перед сном, когда вошел Митя и сел рядом с
ней.
- Стучать надо, - проворчала она, не отрываясь от журнала.
- Кому стучать? - усмехнулся брат. - Я тебя еще на горшок сажал...
- "Она хочет сказать, что у нас разные стили жизни", - передразнила
Шурочка, глядя поверх журнала. - Теперь они будут мучиться, что не так нас
воспитывали. Кто тебя за язык тянул? - Она положила журнал себе на живот и
приподнялась на локтях.
Митя посмотрел на ее груди, торчащие под сорочкой, сказал:
- Конечно, ты девица смазливая, - сказал таким тоном, будто обругал ее.
- Не знаю, с кем ты собралась на природу... Настоящих кавалеров я у тебя не
замечал... Может, не поедешь?
- Нету у меня никаких кавалеров, я честная девушка, - отмахнулась
Шурочка. - Ты пришел пожелать спокойной ночи?
Митя с семилетнего возраста был прикреплен к сестре как нянька и порой
постигал свою ответственность через шлепки матери, когда малышка вдруг
куда-то терялась. Избавиться от обузы он не смог, и в его вольное детство
постепенно вошла привычка заботиться о сестре. Шурочка до трех лет не
разговаривала, лишь агукала и мычала. Он стыдился ее недоразвитости, но,
слыша от ребят дразнилку "Муму", сразу лез драться, и с той поры его нос
сделался чуть кривым. Митя иногда оттягивал кончик носа, чтобы кривизна
стала заметнее, и попрекал Шурочку своим, как он называл, калечеством. В
душе он по-прежнему относился к ней точно к маленькой Муму.
Шурочка тоже любила Митю.
Когда сегодня папа спрашивал у него, станет ли он защищать Шурочку, ей
было досадно. Она почувствовала фальшь и неуверенность отца. Он нарушал
созданный им же самим порядок жизни старших и младших, порядок, который
опирался на доверие к детям.
Если вспомнить школьные годы, то родители уже тогда внушили Мите и
Шурочке, что хотят видеть их свободными и что свободным можно стать, лишь
исполнив долг. Они не проверяли уроков у детей, не наказывали, не донимали
тревогой за отметки. Даже не заставляли вскапывать бабушкин огород, хотя во
всей Грушовке весной выходили на огород целыми семьями. Не спрашивали у
подростков, хотят ли они работать на земле. Хотят - не хотят, а работать
надо. Работали и Хохловы. Но при этом Мите и Шурочке выделялись особые
грядки, где они сажали все, что им нравилось, и устраивали нечто похожее на
соревнование друг с другом. Брат и сестра сами постигали жизнь природы и
радость работы без принуждения. Кроме этого, отец открывал им другие тайны -
человеческой жизни. В его разговорах не слышалось назидательности. Понятие о