"Святослав Юрьевич Рыбас. Гибель постороннего" - читать интересную книгу автора

Отец на фотографа меня учил. В села ездит, щелкнет семейный портрет -
червонец. И пьет. Я с ним не захотел. Он холодильник на замок запрет, чтоб я
его харчи не ел, раз не хочу зарабатывать. Настоящий замок повесил. Тогда я
к бабке поехал, а он ей телеграмму дал, чтоб меня с милицией вернули. Зачем
я ему? Говорю бабке: без милиции поеду, дай на дорогу сколько не жалко. И -
в Сибирь. Здесь люди добрые. Там люди тоже ничего, но для своей пользы, а
тут - от чистого сердца.
- Кто тебе такое сказал? - засмеялся Акимов. - Вот философ!
- Я не философ, - ответил Гриша. - Сосед сказал. Он сам видел.
- А зачем студенты ездят? Знаешь?
- Мне не деньги нужны. Верите? Мне - чтоб уважали меня! А сосед -
нормальный парень, только немного хулиган и дерется. Но студенты с ним как с
человеком...
- В пятьдесят девятом году, - вспомнил Акимов, - триста тридцать девять
студентов из Московского университета поехали на каникулы в Казахстан.
Строили дома и кошары...
- Я ничего не умею, - сознался Гриша.
- Научишься, - Акимов удивленно взглянул на него и понял, что пареньку
хочется спать, а не слушать историю студенческих отрядов.
Он отвел Гришу в свободный, забронированный штабом номер и вернулся к
себе.
Акимов был уже вполне сформировавшийся двадцатичетырехлетний мужчина. О
себе он знал, что может быть и самоотверженным, и добрым, но иногда делается
жестким, упрямым, непримиримым. В прошлое лето он работал командиром
большого зонального отряда, был награжден медалью, а нынче назначен в
областной отряд, назначен, как ему намекнули, в противовес опытному и
своевольному Краснову.
Акимов учился в Москве, жил в общежитии, жил бедновато. Родители уже не
могли его поддерживать, потому что они умерли. Раз в месяц приходила посылка
от бабушки сало, яйца, варенье. Он получал стипендию и подрабатывал на
стройке. Словом, можно было жить. Правда, расчетливо и умеренно. Но именно
это у него не получалось.
Приютив паренька, Акимов вспомнил свое первое строительное лето,
стремление к заработку и одновременно - неловкость от этого стремления.


2

В полдень северо-западный ветер разорвал низкие облака, и над городом
засветило солнце. На привокзальной площади стоял грузовик с обтянутыми
красной тканью бортами. На фонарных столбах вдоль тротуара были укреплены
громкоговорители, нацеленные на площадь. Местные жители оглядывались на
красный грузовик, в кузове которого торчал штырь с микрофоном, и в их глазах
появлялось любопытство. Тут же стояли кинооператор с телевидения и два
репортера из областных газет. У всех троих было усталое выражение лиц.
Штабисты сидели поодаль в скверике, утомленные и возбужденные ожиданием. Они
то и дело посматривали на круглые часы над вокзальным подъездом.
И вот с перрона повалила толпа. Она двигалась клином сквозь узкую
калитку в железном заборе; с каждой минутой на площади становилось все
больше людей в студенческой форме. Они строились по шестеро в ряд. Перед