"Святослав Юрьевич Рыбас. На колесах" - читать интересную книгу автора

хватает людей.
Стоп, ссора ни к чему. Оба правы: на кузовном действительно недостает
рабочих, а те, что есть, не ангелы. Впрочем, как и на остальных участках.
Стоп, стоп, стоп!
- Геннадий Алексеевич, - говорит Никифоров. - Когда вы были нужны, вас
не было. А сейчас поздно спорить. Добивайтесь первого места в этом месяце.
А Журков мог бы запастись эпитафией: "Тот, кто не боялся кому-то не
понравиться и кого уважали".
Заседание месткома закончено. Теперь планерка. Снова графики, планы,
резкость Журкова, оправдания... Идеальное сочетание: жесткий главный инженер
и демократичный директор.
Журков. Почему техбюро на протяжении месяца не сдает мне анализ
выполнения графиков ремонта? Повторяю, только строгая очередность прекратит
злоупотребления. Почему вы срываете указания главного инженера?
Начальник техбюро. У меня нет человека. Мы готовим требование на
специнструмент.
Журков. Требование надо было сдать в декабре, а вы протянули до лета!
Там ленивому чертежнику на неделю работы.
И так далее. Беда в том, что людей не хватает. Надо работать с теми,
кто есть. Других не будет, взять неоткуда: по району недостает больше
четырех тысяч человек. В горкоме указали: с предприятий не сманивать,
деревни не трогать, привлекайте уволенных в запас солдат и выпускников
школ... Пока травка подрастет, лошадка с голоду помрет. Стоп, беру слова
обратно.
- Подведем итоги, - говорит Никифоров.
Подвели. Он остался один.
Перед ним лежало личное дело Губочева, принесенное секретаршей из
отдела кадров. В этой тонкой папке по-за обычными документами, возможно,
находилась разгадка житейского перерождения, которая сопутствует каждому и
которую редко кто понимает.
Никифоров вспомнил голос сына, солнечное апрельское утро с последним
заморозком, парок дыхания, смешной вопрос-перевертыш: "Папа, а у тебя идет
из дыма рот?" Играя с малышом, он любил весь мир, недостойный любви
взрослого человека, но без нее - бессмысленный и грозный. "Папа, прыгай, как
зайчик!" И Никифоров скакал рядом с Василием, счастливо смеясь. Жить без
любви - это значило просто терпеть себя и других.
Но почему он чувствовал себя обязанным защищать Губочева?
Фотография. Тертый жизнью, с потухшим взглядом, толстый, лысый.
Образование - семь классов. В сорок первом году - доброволец. Три ранения.
Медаль "За отвагу". После войны учился в автодорожном техникуме, не
доучился, крутил баранку грузовика, был механиком, заведовал складом
горюче-смазочных материалов, работал снабженцем на прядильно-ткацкой
фабрике.
Простая судьба. Чем ее измерить?
Так же, как Губочев, в шестнадцать лет полуребенком ушла на войну Мария
Макаровна, теща Никифорова. Порой он был с ней ласков, порой не терпел.
Должно быть, Мария Макаровна столько намыкала горя в своем материнстве, что
любой человек, ставший мужем Лены, казался недостойным ее дочери. Однажды
Никифоров грубовато спросил, почему она, распоряжаясь строительными
материалами и специалистами, даже не пыталась сделать что-либо для себя.