"Владимир Рыбаков. Тяжесть " - читать интересную книгу автора

видать нам, как пить дать, увольнения с месяц...
К нему с дрожащим лицом обернулся Свежнев:
- Заткнись, христосик. Сволочь!
Уловив движение, словно Свежнев хотел наброситься на Быблева, я резко
вмешался, загородив Быблева. Я не мог, издевка рвалась с языка:
- Ты чего нервничаешь, друг Коля? Он ведь не знает, что ты китайских
детей убиваешь. Он ведь не знает, что ты высокий свой долг выполняешь.
Говорил я тихо. Свежнев следил за словами с мертвым лицом. Выслушав,
слабой рукой дал мне пощечину. Видели только Нефедов да Быблев. Остальные
слушали звуки улетающих снаря-дов. Ударив, Коля равнодушно опустил руку,
глаза его были во все лицо. Злоба, поднявшаяся во мне, была слишком большой,
чтобы я мог его ударить. Да и не место. Не время. Позади Нефедов готовился
вмешаться, не допустить драки, верней, избиения. Я отступил, сказал:
- Тютя. Нервы.
Нефедов пожал плечами и выхватил из ящика снаряд. Эпизод не занял и
минуты. Стрельба продолжалась, пока Чичко не завопил:
- Прекратить огонь! Приготовиться к маршу!
И вновь белая пустыня, с торчащими на ней черными обветренными сопками,
пятилась от нас - и всегда была впереди. Кожа на лицах одубела, руки
привыкали к обжигающему металлу орудий.

8

Следующий день был 23-е февраля - день рождения нашей армии. К привалу
прикатили Рубинчик и Драгаев. Было холодно, их речи тянулись недолго,
восклицания и призывы были краткими. Драгаев рассказал о русском
историческом прошлом и советском настоящем Уссурий-ского края; Рубинчик - о
китайских шовинистах, предавших дело Ленина и ведущих милитарист-скую
политику, желая отторгнуть у Советского Союза исконные его земли.
Земля была теплее брони, все сидели и терпеливо ждали конца. Только у
Свежнева был вид, будто он готов с цепи сорваться. И сорвался:
- У меня несколько вопросов, товарищ подполковник. Почему наша армия
перестала быть добровольной? и что такое военное преступление?
Он закапывал себя живьем. Ребята недовольно зашумели. Рубинчик перевел
застывший взгляд с Коли на них и понимающе улыбнулся:
- Это, рядовой Свежнев, вопросы сложные, двумя словами не ответишь. Да
и не место, холодно тут у вас. Напомните мне в части, я вам подробно все
расскажу.
После собрания, во время перекура, ко мне подошел замполит полка
Драгаев:
- Младший сержант Мальцев, вы знали, что ваша мать подала прошение о
выезде во Францию в апреле 1965 года?
- Так точно.
- Почему не доложили?
- Инициативы нет, товарищ подполковник, но обо всем рассказал в
Уссурийском особом отделе, там меня долго спрашивали и хотели, чтобы я долго
отвечал.
- Все шутите, Мальцев... Зря. Дело в том, что ваша мать получила
разрешение уехать. Мы бы вам дали семидневный отпуск, но, увы, идут учения.
Я только улыбнулся: