"Владимир Рыбаков. Тавро " - читать интересную книгу автораоблегчением стукнул - внутренний молчаливый крик стер стоящий перед глазами
контур содеянного. "Что делать, жизнь прожить - не поле перейти". Оставив дома записку: "Жди меня, и я вернусь", - Мальцев направился к дому Синева. Он не испытывал к нему злобы - потому и было ему неприятно сделать то, что задумано. Но Синева нужно было убрать, иначе спокойствие будет действительно только сниться. Он это понимал, как понимал и действия Синева. Как раз это понимание не давало возможности французскому болгарину избежать своей судьбы. Мальцев сел в кафе напротив дома Синева и приготовился к долгому ожиданию. Синев мог уехать, заболеть, переменить квартиру, наконец. Мальцев не успел пожалеть об отсутствии прописки в этой стране - из дома вышел Синев; он весело наполнял руки плечами, талией, шеей сопровождающей его женщины. Начинал приближаться длинный летний вечер. Глядя им вслед, Мальцев думал без всякой иронии, даже как бы ободрял Синева: "Погуляй напоследок, хорошо погуляй". Но что французский болгарин был так рад жизни, озаботило его. Это наверняка означало, что Синев вернется не один. От мысли испугать его спутницу Мальцев сразу и бесповоротно отказался. Уйдя в поиск решения, он выронил тяжелую палку: стук, похожий на стук в дверь, повернул к себе голову Мальцева. "Условный рефлекс. Конечно. Что делает человек в своем парадном? Смотрит, нет ли писем". Мальцев перешел в другое кафе, по дороге купил пачку конвертов. День начинал сильнее темнеть. Опрокидывая стопочки водки и смакуя коньяк, Мальцев размышлял о том, как с годами становится, должно быть, жестче к людям. Но что делать, если Синев совершил глупость - напал не на него, а на безвинную Таню? Глупость ли? Может быть, Синев хотел противник его обезоружил вот так, психологическим ударом. Шел ему тогда семнадцатый год. Увлекся он в ту пору теорией правого коммунизма и превозносил Бухарина до небес. С троцкистом и старым другом Костей они спорили тогда до хрипоты, до кулаков. Уехав за длинным рублем на целину, Мальцев продолжал с ним ссориться в письмах. Половину двухкомнатной квартиры Кости занимала его сестра с мужем и тремя детьми. Муж сестры, маленький серенький человечек, работал чернорабочим в пекарне, зарабатывал гроши, пил только самогон и уже лет десять, как безуспешно умолял горсовет дать ему квартиру. Костя не понимал, почему сестра вышла замуж за такое ничтожество, а Мальцев понимал - чтобы властвовать. Этот забитый человечек нашел письма Мальцева и тотчас отнес их в КГБ. Через три недели после возвращения Мальцев получил повестку и пошел, обмирая, а главное, ломая себе голову о причинах вызова. Офицер с университетским ромбиком поговорил с Мальцевым о жизни, о политике, расставляя кое-где довольно грубые ловушки, и, наконец, когда тот начинал уже серьезно холодеть, положил на стол его письма: - Послушайте, вы хоть и рабочий, но, я знаю, интеллигентный человек. Как интеллигентный человек интеллигентному, скажу вам: я вас понимаю. Сам прошел через это. Согласитесь, что теперь мало кто может поговорить о Бухарине. Но... ай-яй-яй, писать вот такие письма. Как неосторожно. Я вам советую, забудьте Бухарина, по крайней мере, не пишите о нем. Для вашего блага вам так говорю. Сегодня вы спокойно покинете этот кабинет. Но мы будем помнить о вас. Вы не хуже моего знаете, что Николай Иванович не реабилитирован. |
|
|